Вариант "Синий"
Шрифт:
Ради деблокады армий Штрекера и Гёпнера Макензену пришлось снимать войска с Днепропетровского и Запорожского направлений, чем немедленно воспользовались русские. Европейский сброд, которым пытались усилить 1-ю Танковую, не выдержал неожиданного удара 3-го Украинского фронта, как теперь называется часть Южного фронта, прикрывавшая подступы к крупным промышленным центрам Днепропетровск и Запорожье. Не выдержал и попятился назад, временами переходя в бегство. Так что Эберхарду фон Макензену, получившему звание генерал-полковника вместе с командованием Танковой армией после гибели Клейста, теперь не позавидуешь: с одной стороны, ему необходимо выполнять приказ фюрера по ликвидации русского плацдарма у Кременчуга, а с другой — затыкать дыры
Это было бы половиной беды, если бы под удар большевиков не попала оперативно подчинённая командующему 17-й армией Карлу Штюльпнагелю 3-я Румынская армия. 4-й Украинский фронт, тоже выделенный из Южного фронта, занимающий полосу обороны от верховий реки Ингулец до Березанского лимана, до тех пор проявлял активность лишь на своём западном фланге и в центре, в районе Николаева. И вдруг ударил правым флангом в стык румынских войск и 17-й полевой армии. Из-за чего Штюльпнагелю пришлось срочно перебрасывать и без того истощённые атаками на Николаев силы на восток. Так что совершенно не исключено, что следом перейдёт в решительное наступление и группировка русских, зажатая между Березанским и Бугским лиманами.
Пока адмирал оценивает происходящее на Юге Украины как драму, но есть все основания предполагать, что вскоре она перерастёт в трагедию. Если группировка Штрекера-Гёпнера будет «задушена» в окружении, то у русских высвободятся силы 2-го Украинского фронта, которые они непременно бросят в наступление вдоль Днепра на северо-восток, к Черкассам, Белой Церкви и Киеву. И столицу Украины они будут брать не после невероятно трудной и кровопролитной десантной операции через Днепр, а по суше.
Фюрер надеялся, что вступление в войну Турции существенно облегчит положение дел Рейха. Тем более, Канарису, находящемуся в постоянном контакте с британским коллегой Стюартом Мензисом, известно, что англичане в этой ситуации настроены не только не сокращать поставки Анкаре вооружений, но и наращивать их. Однако операция «Шамиль», предусматривающая восстание кавказских и крымских мусульман в тылу русских, провалилась. ОГПУ во главе с Лаврентием Берией «сработало на опережение», сразу после провокации с бомбардировкой Зонгулдака арестовав лидеров мусульманских радикалов в Крыму и на Кавказе. А поскольку организацией операции «Шамиль» занимался именно он, адмирал Канарис, его влияние на фюрера очень сильно пошатнулось.
Да и сами турки оказались вовсе не на высоте. Расчёт был на то, что турецкой 3-й армии будут противостоять плохо обученные и вооружённые старой, ещё довоенной техникой русские дивизии. А народы Закавказья, по меньшей мере, займут выжидательную позицию, поскольку среди них наиболее высок процент недовольных Советской Властью. Но турки, ворвавшись на юг Грузии и в Армению, устроили там резню мирного населения, как это уже было в 1915 году. В результате Красная Армия пополнилась многими десятками тысяч добровольцев, а президенту США пришлось разрешить формирование на американской территории Добровольческого корпуса из числа армян, который в ближайшее время будет вооружён закупленной на пожертвования армянской диаспоры со всего мира боевой техникой и переброшен в Советскую Россию для участия в войне против Турции. А заодно и резко увеличиваются объёмы поставок Советскому Союзу в рамках ленд-лиза.
Русские же довольно быстро оправились после тяжёлых приграничных боёв, и теперь начали наступление вглубь Турции. Они пока даже не заняли территорию, некогда находившуюся под властью Российской Империи, но, как докладывают агенты из Анкары, там, в Закавказье, уже появилась куда более совершенная техника, чем состояла на вооружении их Закавказского фронта на момент начала турецко-советской войны.
Хуже некуда обстановка и в Африке. Мало того, что там высадились американские и новые английские войска, так положение экспедиционного корпуса Роммеля ухудшилось настолько, что от капитуляции его удерживают лишь
Единственное светлое пятно — удачная операция немецких диверсантов в Чикаго. Ведомству адмирала стало известно, что ещё летом американцы начали работы над собственным урановым проектом. А потом удалось выяснить, что для подтверждения возможности цепной реакции ядер урана ряд физиков, включая бежавшего из Италии еврея Ферми, под трибунами студенческого стадиона в этом городе строят опытную установку. В результате в разгар работ в помещении вспыхнул сильнейший пожар (американцы использовали в установке огромное количество графита), в пламени которого погибли многие из участников этого проекта, включая того же Ферми, известных физиков Опенгеймера и Сцилларда. Мало того, произошло сильное радиоактивное заражение как самого стадиона, так и территории университета и части города. Таким образом, как надеется адмирал, урановую бомбу для удара по Германии янки создать до конца войны уже не успеют.
— Вы твёрдо решили, Шульце?
— Увы, господин адмирал, но мои почки, застуженные во время зимнего блуждания в лесах под Брянском, не позволяют мне выполнять служебные обязанности. Мне нужно немедленное лечение и перемена климата на более тёплый.
— Жаль. Но я похлопочу о выписке вам заграничного паспорта. Куда намереваетесь отправиться?
— Выбор у меня небольшой: либо Испания, либо Бразилия, либо Парагвай. Я предпочитаю Испанию, которая, как мне кажется, сохранит нейтралитет до конца войны.
— В Испанию? Очень хорошо. Только давайте договорим о том, что за мою услугу с заграничным паспортом вы мне тоже окажете небольшую услугу. Небесплатно, поскольку она тоже отвечает интересам Рейха.
Шульце усмехнулся: за время своей работы в разведке он уже привык к тому, что даже отставников время от времени привлекают к делам «конторы».
— Ничего сложного. Просто нужно будет там, на севере Испании, подготовить место для моей тайной встречи с одним человеком.
— Как я понимаю, с очень непростым человеком?
— Да, непростым. Но вам, как моему давнему доверенному подчинённому, я могу назвать его имя: Стюарт Мензис. Мы с ним должны встретиться, по предварительным данным, где-нибудь в конце января следующего, 1943 года. Точную дату мы с вами ещё согласуем.
Фрагмент 15
29
За два с половиной месяца боёв 23-я танковая бригада сумела продвинуться всего на сто с небольшим километров, так и не дойдя до Гомеля километров пятьдесят. Причин такого «топтания на месте», в основном, две. Первая — это ожесточённое сопротивление немцев, не только цепляющихся за каждый клочок земли, но и постоянно контратаковавших. Вторая — ограниченность сил, участвовавших в продавливании обороны противника. Ну, и лесистая, а местами и заболоченная местность очень ограничивали возможность манёвра. Так что Брянский фронт, в конце октября в ходе массового переименования советских фронтов получивший название «1-й Белорусский», не прорывал, а продавливал оборону немецкой Группы армий «Центр».
Как рассудили бойцы, действия фронтов, оперирующих на Белорусском направлении, были направлены, скорее на сковывание тех девяноста дивизий, что немцы держали там, чем на их разгром и освобождение Советской Белоруссии. Ведь главные события второй половины этого года происходили намного южнее, в Нижнем Приднепровье в Северном Причерноморье. И необходимо было не допустить переброски войск отсюда, из западных областей РСФСР и востока Белорусской ССР, на направление главного немецкого удара.
Задачу выполнили. Из-за постоянной угрозы прорыва к таким важным городам, как Витебск, Могилёв, Гомель, за которыми открывается путь на Минск, фашистам приходилось постоянно напрягаться, подбрасывать пополнения в дивизии, несущие высокие потери.