Варшавская вендетта
Шрифт:
– Что еще Марек собирается предъявить своей родне? – спросила я, уже зная ответ.
– Пан Збигнев собирался возобновить расследование гибели родителей. И обвинить Людвига с Ядвигой в убийстве.
– Но он ведь не сказал им об этом, на-деюсь?! – нахмурилась я, предвидя ответ.
– В том то и дело, что сказал! – горячо вскричал адвокат.
– Как?! – вспыхнула я. – Господи, да зачем же?!
– Понимаешь, когда мы вместе с судебными исполнителями и прочими представителями властей прибыли в поместье – выяснилось, что это скорее поместье средних размеров, чем дом… В общем, Людвиг с Ядвигой
– Людвиг тоже верещал? – искренне изумилась я.
– Нет, – молодой мужчина усмехнулся, – я имел в виду, что самую бурную реакцию выдала Ядвига. Но Людвиг, разумеется, тоже был не в восторге, правда, мужчина пытался сдерживаться, чтобы сохранить лицо и хотя бы видимость приличий.
– Понимаю. Но как Марек умудрился выйти из себя? Полагаю, из-за Ядвиги?
– Разумеется, тетка вела себя безобразно, отказывалась сотрудничать, бегала за приставами, хватала за руки сотрудников, что делали обыск. В конце концов, на нее пришлось надеть наручники и водворить скандалистку в гостиную под присмотром пристава. Но и тогда она не успокоилась. Продолжала орать, изрыгать проклятия, оскорблять и плеваться. Кажется, злобная баба крикнула Мареку, что ненавидит его и попросту уничтожит. Марек вскипел и ответил, что сам скоро их уничтожит, потому что смог вспомнить все! И теперь он знает, кто виноват в гибели родителей, а скоро узнают и все на свете! После этого супруги Збигневы несколько стушевались и замолчали. Вернее, Ядвига замолчала, но лишь на время. Она продолжала кричать на сотрудников. Называть каждый описываемый или изъятый предмет своим и так далее. В общем, эта безобразная сцена растянулась на много часов. Но в дальнейшем Марек держался совершенно спокойно и, видимо, жалел о своей недавней несдержанности.
– Разумеется, жалел! – вспылила я. – Это было очень важно для его безопасности. Нужно было хранить в секрете эту информацию как можно дольше. И сейчас можно сказать, что теперешние неприятности Марек сам себе организовал!
– Женя, неужели ты думаешь, что Людвиг мог пожертвовать собственной женой, чтобы насолить племяннику и обвинить его в убийстве?!
– А почему бы и нет?! Когда-то он уже пожертвовал собственным братом, чтобы заполучить пусть большие, но всего лишь деньги! Так что можешь смело считать, что первый шаг на этой дороге он сделал давным-давно.
– Но у этой твоей теории совсем нет доказательств.
– Потому что пока их никто не искал. – Произнося эту фразу, я сделала ударение на слове «пока». Ян растерянно моргнул, немного помолчал, но не стал ничего уточнять. – Кстати о доказательствах, что у полицейских есть на Марека? И его только задержали? Или уже предъявили обвинения и арестовали?
– Сегодня собираются предъявить обвинения.
– Понимаю, и что у них есть? Тебе как адвокату должны быть известны все нюансы дела.
– Конечно. Ядвигу обнаружили ранним утром на трассе за рулем собственной машины. Горло женщины было перерезано.
– Следы крови, следы борьбы? – деловито уточнила я.
– Что? – слегка оторопел адвокат.
– Поясняю. Если перерезано горло, должно быть очень много крови, брызги и потеки. Если крови нет или ее немного, это означает, что женщину убили или, как вариант, смертельно
– Нет, нет, я читал протоколы и пусть недолго, но рассматривал фото с места преступления. Оборонительных ран или следов беспорядка не было.
– Значит, Ядвигу убил человек знакомый. Тот, кому она доверяла или, по крайней мере, не опасалась.
– Полицейские тоже так решили. Они говорят, что Марек Збигнев вписывается в круг таких людей.
– Как и ее муж, – возразила я, – парикмахер, булочник или молочник. Подруга, приятель, любовник. То есть любой человек, входящий в узкий круг ее знакомых.
– Понимаю, – Ян немного помолчал, – полагаю, именно это я должен сказать полицейским на предварительных прениях?
– Да, в том числе.
– Конечно, я все понял. Что касается потеков или брызг крови, Ядвигу убили именно в машине.
– То есть она стояла просто на трассе? И никаких строений поблизости? Наверное, это немного странно.
– В том-то и дело, что машина Ядвиги стояла на пятьдесят седьмой восточной трассе. Дороге, что ведет к дому Марека. И нет, там поблизости нет никаких жилых или административных зданий.
– Полагаю, это и есть следующий аргумент полицейских?
– Именно так! Говорят, это логическая связь между пострадавшей и подозреваемым.
– Но сама трасса проложена не только ради поместья Збигневых? – сочла нужным уточнить я.
– Нет, конечно же нет. Но шоссе не слишком оживленное. Особенно поздними вечерами, когда, собственно, и убили женщину. Полицейские думают, что она ехала поговорить с Мареком. Потом, чего-то опасаясь, остановилась на трассе. Созвонилась с парнем, попросила его приехать. Он прибыл, пересел в ее машину, чтобы поговорить. Потом они поссорились, и Марек убил свою родственницу. Да и еще заранее, собираясь на встречу, взял с собой нож, что уже говорит о преступном намерении.
– Это очень слабый аргумент. Даже на косвенное доказательство не тянет! Всего лишь предположения, причем притянутые за уши. Если бы машина стояла на лужайке у дома Марека, он стал бы первым подозреваемым. Потому как это логично. А по трассе мог ехать кто угодно. И с женщиной, которая остановилась по неизвестным, кстати сказать, следствию причинам, могло произойти что угодно. В конце концов, она могла ехать не одна изначально. И погибнуть от руки своего пассажира. А могла подобрать кого-то на трассе. Только при чем здесь Марек Збигнев?
– Это я тоже скажу полицейским.
– Именно. Еще нужно обратить внимание на следы шин.
– Если предположить, что у Ядвиги на том месте действительно была назначена встреча, ее визави должен был приехать на машине. Ведь эта трасса далеко от города, пешком не дойдешь. А поскольку на улице снежок выпал, возле машины Ядвиги должны быть следы другого автомобиля.
– В деле нет ничего подобного. Да и снег выпал всего лишь сутки назад. Так что четких следов могло и не быть вовсе. Но я подниму этот вопрос.