Варшавские «Пантеры»
Шрифт:
***
…На баррикаде тоже услышали приближающиеся танки, и Якуб срочно послал троих молодых бойцов с бутылками бензина в правый угловой дом:
– Живо наверх! Бутылки кидаем по команде, как вплотную подойдут!
Парни, кивнув, растворились в сгущающемся сумраке – удаляющийся топот их быстро стих в черном зеве подъезда.
– Остальным рассредоточиться и затаиться, – продолжал распоряжаться Якуб, чувствуя, как по спине пробегает предательский холодок. – Если они пойдут в обход баррикады, по ним не стрелять! А если прорвутся через баррикаду, то ждите, пока все на улицу войдут, потом жгите танки бутылками и валите пехоту! Если получится, – тут он сделал паузу, – как танки встанут, лезем по моей команде на броню и захватываем их! Открываем люки, вытаскиваем или кончаем экипажи, тушим огонь. В плен брать только танкистов и пехотных
– Есть, командир, – нестройно отозвались повстанцы.
– Огнетушители готовы?
– Точно так!
Десяток разнокалиберных огнетушителей, собранных по окрестностям, вообще-то, предназначался для тушения возгораний на позициях отряда, но в крайнем случае пригодился бы и для борьбы с огнем на взятых на абордаж танках.
– По местам!
– Есть!
Поляки мгновенно попрятались кто куда – кто в отрытую и замаскированную загодя щель под деревом, кто за гору хлама, кто в здания на первые-вторые этажи. Сам Якуб со своим помощником, двадцатилетним токарем Томашеком, поднялись на второй этаж в угловом доме. Тут у них тоже были припасены четыре бутылки с бензином, а еще два охотничьих ружья и пара самодельных перископов (каждый из двух дамских зеркалец), позволявших без риска осматривать всю улицу, не высовываясь наружу на радость снайперам. Для быстрого отхода в соседнее здание, если прижмут огнем – в стене комнаты был загодя пробит кувалдами проход, занавешенный пока что линялым ковром. Такие же проходы соединяли все дома между собой по обе стороны улицы, чтобы оперативно перемещаться из дома в дом, если припрет. Двое самых сильных повстанцев с кувалдами полдня потратили на то, чтобы проделать эти проходы, изрядно поворчав, но Якуб был непреклонен. Местные жители, кто еще оставался тут до последнего времени, предпочли исчезнуть с утра, когда стало понятно, что стрельба и бои только нарастают – и повстанцы были этому даже рады, ибо не приходилось теперь заботиться о лишних ртах и жизнях.
– Что там? – вполголоса спросил Якуб, когда Томашек осторожно приподнял свой перископ над подоконником и стал осматривать улицу.
– Три «Пантеры», идут к нам без пехоты, – так же тихо ответил Томашек.
– Да ну?! Танки без пехоты?!
Якуб пристроился рядом и тоже глянул в перископ. Три немецких танка, лязгая гусеницами по булыжной мостовой, уверенно двигались между строений – угловатые грязно-желтые чудовища с красными тактическими номерами на башнях, с покрытой циммеритом 3 наклонной броней, с длинными орудийными стволами. Обвешанные запасными траками гусениц и инструментами, со змеящимися вдоль бортов буксировочными тросами, с тонкими радиоантеннами, покачивающимися в вечернем холодеющем воздухе, они казались чужими и неуместными на тихой варшавской улочке, эти стальные монстры, распространяющие вокруг себя миазмы бензиновой гари.
3
Антимагнитное покрытие брони, применявшееся немцами для защиты от магнитных противотанковых мин.
– С-сомнут нам щ-ща баррикаду … – прошипел Томашек.
– Ну и пусть. Сожжем их прямо тут, на улице – сами станут баррикадой, – ответил Якуб, до рези в глазах вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Уличное освещение в Варшаве давно не работало, но и фары немцы не включали.
«Пантеры» были новым немецким оружием, впервые примененным год назад на Курской дуге в далеком Советском Союзе – повстанцы уже видели их издали в Варшаве во время недавней диверсионной операции близ вокзала. Но их особенности никому из повстанцев пока не были известны. Колонна шла вперед неспешно, со скоростью прогуливающегося пешехода, стрелок головного танка нервно ворочал влево-вправо стволом курсового пулемета в наклонном лобовом листе брони.
– Вкрай обнаглели, – тихо произнес Томашек. – Прут как на параде…
– Заплутали, видать. Наше счастье… – прошипел Якуб. – Легче бить будет. Тихо! Ждем! – направив перископ на балкон напротив, он увидел притаившихся внутри помещения бойцов с бутылками и зажигалками в руках, потом снова перевел перископ на танки.
Колонна встала. Люк на командирской башенке головной «Пантеры» с номером «R08»,
– Hans, komm, mach schon, ramm die Barrikade nieder 4 ! – раздраженно сказал он в переговорное устройство и нырнул обратно в танк. Люк плавно задвинулся за ним. «Пантера», рыкнув двигателем, исторгла клубы вонючего дыма и плавно пошла вперед.
– Про баррикаду что-то сказал, – прошипел Томашек.
– Я слышал. Готовь бутылки, будем жечь…
– Вит, Пудель, назад, вашу мать! – вдруг донеслось с улицы. – Стоять!
– Твою так! – выругался Якуб, приподнимая над подоконником перископ.
4
– Ганс, вперед, разрушь тараном баррикаду! (нем.).
***
Витольд и Тадеуш со вторым ящиком бутылок выскочили из переулка за миг до того, как их окликнули, и сразу вслед за тем головной танк легко и непринужденно разворотил баррикаду. Сорокатонная стальная громадина, подслеповато щурясь единственной фарой и щелями смотровых приборов, чуть покачнулась, переезжая жалобно хрустнувшее под гусеницей бревно. Стрелок-радист, сидевший справа от механика-водителя, разглядел впереди в сумерках две фигуры, пулемет его сходу огрызнулся короткой очередью. Первая же пуля прошила горло Пуделя, оказавшегося чуть дальше от стены – он, захрипев и удивленно вытаращившись, стал валиться вперед, выпустив ручку ящика, и, схватившись обеими руками за горло, забился в агонии, заливая мостовую кровью, неудержимо текущей сквозь его пальцы. Чудом оставшийся невредимым, но насмерть перепугавшийся Витольд выпустил ящик из рук и отскочил обратно в спасительный переулок. «Пантера» между тем с протяжным нарастающим ревом рванула с места, почти встав на дыбы, и продолжила свой бег по улице. Ведомые танки, рыча, втянулись в узкое горлышко улицы следом за ведущим.
Бросив перископ, Якуб торопливо чиркнул зажигалкой, чувствуя, как дрожат от возбуждения руки, и пламя жадно лизнуло грязную тряпку, торчащую из горлышка бутылки.
– Давай, парни, жги их! – заорал он, с яростью швыряя свою бутылку с бензином на корму замыкающей «Пантеры». Под звон бьющегося стекла над машиной взметнулось пламя. – Жгите, жгите всех!
В среднюю «Пантеру» с крыш также полетело три или четыре бутылки, и над ней тоже поднялись языки пламени. На улице стремительно светлело, по стенам и окнам домов метались бесформенные тени.
– Ва-а-а-а!!! – в один голос радостно взревели повстанцы.
С головным танком вот получилось не очень – неловко брошенная кем-то сбоку бутылка не разбилась о наклонную броню, а скатилась по ней на землю и только там треснула. Бесполезная лужа бензина ярко вспыхнула под гусеницами «Пантеры», с аппетитом облизнув новенькую резину колесных бандажей. Но и этого хватило – танк резко остановился. Встали и два его ведомых. Замыкающий танк с номером «242» на башне, яростно взревев двигателем, тут же стал резво сдавать назад, ретируясь прочь от негостеприимной улицы и баррикады. Оба его пулемета коротко и бесприцельно били по стенам домов и громадам танков перед ним, но без толку – партизаны пока не высовывались, дураков не было. Пули с противным визгом рикошетили от брони танков и стен домов.
Головная «Пантера» начала разворачивать башню вправо, в сторону дома, где ее командир через свои смотровые приборы углядел какое-то движение в окнах верхних этажей. Второй же танк, над которым вздымалось разгорающееся пламя, начал зачем-то разворачиваться на месте вместо того, чтобы просто улепетывать задним ходом, и в этот момент головная машина вдруг резко сдала назад. С жутким скрежетом «Пантеры» столкнулись, а двигатель той, что оказалась ближе к баррикаде, еще и заглох. Танки замерли, перегородив собой улицу. В тот же миг головная «Пантера» выстрелила из пушки по дому справа, взметнув возле себя тучу пыли. Оглушительный грохот прокатился между зданий, резонируя среди каменных стен, еще одно облако пыли и осколков метнулось на улицу через вмиг опустевшие оконные рамы и дверные проемы.