Шрифт:
День первый. Хаос.
…Варшава горела уже вторые сутки. Зарево разгорающихся пожаров то и дело вспыхивало зловещими всполохами на низких августовских облаках и все разрастающихся клубах черного дыма над некогда прекрасными кварталами. Громкое стаккато пулеметных очередей тут и там сплеталось с резкими щелчками винтовочных выстрелов и гулкими взрывами гранат и снарядов. По улицам грохотали танки и бронетранспортеры. Солнце закатилось за горизонт. Шел к концу второй день августа тысяча девятьсот сорок четвертого года.
Где-то далеко к востоку от города тоже гремела канонада – несмотря на упорное сопротивление немцев, оттуда приближались наступающие
– Варшава должна быть освобождена польским солдатом! Советские войска должны найти ее уже в польских руках! – заявляли руководители восстания, подчинявшиеся «правительству в изгнании» – довоенному правительству Польши, эмигрировавшему в Великобританию после вторжения немцев в 1939 году. Оттуда они все эти пять лет с переменным успехом пытались руководить деятельностью подпольщиков.
Нацисты, однако, уже знали от своих шпионов о готовящемся восстании. Отряды повстанцев сразу же натолкнулись на ожесточенное сопротивление пятнадцатитысячного немецкого гарнизона. Тут и там с переменным успехом завязались упорные уличные бои. Город с каждым часом ощетинивался все новыми спешно возводимыми баррикадами и наполнялся запахом гари и пороха. Кровь поляков и немцев обильно лилась на мостовые. Поляки лучше знали город, но были плохо вооружены. На стороне же нацистов оказались техническое превосходство и дисциплина.
***
…Немцы пока не показывались на Карольковой улице на западном берегу Вислы – но в окрестностях то и дело уже постреливали. На соседнюю Окоповую улицу утром даже упал одиночный артиллерийский снаряд, разрушивший жилой дом. Видимо, немецкие артиллеристы ошиблись во время пристрелки, потому что следующие три снаряда чуть погодя разорвались вблизи атакованного поляками нацистского блокпоста у кладбища – едва ли не в километре от того дома.
Каролькову улицу, с двух сторон зажатую в тиски стоящими вплотную друг к другу домами, перегородила наспех возведенная баррикада из деревянных балок, тротуарной плитки, камней и всякой рухляди. За ней сгрудились повстанцы, разбирая из принесенного ящика разномастные стеклянные бутылки с зажигательной смесью. Их притащили из автомастерской, расположенной неподалеку в переулке, два шестнадцатилетних друга в видавшей виды одежке и стареньких ботинках – приземистый, но широкоплечий кареглазый Витольд, обритый наголо, и высокий тощий голубоглазый Тадеуш с грязными каштановыми кудрями, выбивающимися из-под щегольской, хотя и старенькой кепки. В мастерской тем временем старый и полуслепой уже дед Витольда заливал бензин в оставшиеся бутылки из-под водки и уксуса.
Сами друзья, присев поблизости от баррикады, отдыхали – ночью спать им почти не пришлось, день вышел нелегким (вместе со всеми строили баррикаду голыми руками), да и ящик оказался тяжеловат, а еще предстояло тащить его обратно, заполнять новыми бутылками и опять нести сюда.
– Не немецкий так-то по звуку, – одобрительно сказал Витольд с видом знатока, когда пулемет на соседней улочке деловито простучал в очередной раз. – На «Брен» 1 похоже. Наши там, по ходу.
1
Британский ручной пулемет.
– Много ты знаешь, Малой! – сплюнул, услышав его, проходивший мимо Якуб, двадцатитрехлетний здоровяк в простой рабочей
Якуб командовал взводом повстанцев отряда «Зоська», защищавших баррикаду на Карольковой улице. Ну, как взводом – шестнадцать человек в возрасте от пятнадцати до сорока пяти, вооруженных чем попало: на всех имелось одиннадцать ружей и винтовок, один немецкий пистолет-пулемет МП-40, один ручной британский пулемет «Брен», десять противопехотных немецких гранат и тридцать бутылок с бензином. И боеприпасов – кот наплакал, минут на десять хорошего боя.
Вздохнув, Витольд и Тадеуш поднялись и, взяв за ручки опустевший ящик, поплелись в сторону мастерской. Им даже пистолетов или револьверов не хватило, но каждый из друзей припрятал уже по ножу за голенище сапога – на всякий случай, в глубине души мечтая о том, как заколет при случае зазевавшегося немецкого солдата и добудет себе настоящее оружие в бою. Витольд мечтал о пистолете-пулемете МП-40, которым вооружались немецкие пехотные офицеры и танкисты. Желание Тадеуша разжиться скорострельным ручным пулеметом МГ-42 он считал фантастическим – поди, потаскай по городу такую тяжесть, да еще патроны к ней… Нет, вот компактный МП-40 – вот это вещь!
– Быстрей бы наши танки пришли из-за Вислы… – сказал Тадеуш, яростно почесав затылок. За свои кудри он давно заслужил прозвище Пудель. – Ух, мы тогда бошам зададим жару!
– Наши танки?
– Так вчера ж Евгений говорил, что танки Войска Польского уже у Праги 2 , поэтому и начали бошей бить. Сейчас они мосты захватят, как переправятся…
Евгений Коэхер был руководителем их повстанческой ячейки Армии Крайовой – тридцатипятилетний бывший офицер с грубыми пудовыми кулаками и внешностью портового грузчика, но, тем не менее, удивительно воспитанный и начитанный. Когда Варшаву охватило пламя восстания, он со своим отрядом вначале уничтожил немецкий пост на Окоповой улице, после чего занял оборону, разместив свой штаб на той же улице, а Якуб и его отряд на соседней Карольковой улице – оказались на его правом фланге.
2
Восточный пригород Варшавы.
– А-а! Да не, я уже не верю в эти сказки, – покачал головой Витольд.
– Почему?
– Да он вчера много что говорил! Что сегодня британцы высадят польскую парашютную бригаду и оружие нам в ящиках сбросят с самолетов. Ну, и что, где те самолеты?!
– Почем я знаю?
В выси предзакатного неба раздался нарастающий гул моторов. Друзья разом подняли головы и разочарованно выдохнули – над горящим городом плыла пара немецких пикирующих бомбардировщиков с крестами на плоскостях. Никаких долгожданных транспортников с белыми или красными звездами на крыльях видно не было.
– Твари! – злобно выдохнул Тадеуш. – Чтоб вам пусто было!
– Чуешь? – вдруг остановился Витольд.
– Что?! – обернулся Пудель.
– Да тихо ты! Стой и прислушайся!
Они встали как вкопанные и переглянулись. Издалека по каменным ущельям улиц докатывался все нарастающий шум двигателей.
– Танки идут! Быстрее за бутылками, притащим еще нашим!
Они бегом рванули к мастерской. Самолеты над их головами поочередно легли на крыло, с воем заваливаясь в пикирование, чтобы сбросить бомбы на позиции повстанцев, окруженных в предместьях на восточном берегу Вислы.