Варторн: Воскрешение
Шрифт:
Аквинт снова закрыл глаза и попытался разобраться в водовороте мыслей. Была гулянка… нет, не гулянка, а торжество. Какие-то солдаты… ах да, он же теперь и сам солдат. Правильно! Солдат Фелька. Иногда он про это забывал. Иногда специально пил, чтобы забыть. Но вчера вечером была… было… да, мы праздновали победу. У’дельф!
Это название ярким, режущим лучом света пронзило его затуманенный мозг.
У’дельф! Он пил, чтобы забыть. Теперь он вспомнил.
Они добрались до У’дельфа по порталам, которые маги сотворили прямо из воздуха. По войскам
Аквинту, как и многим другим, было откровенно страшно идти гуськом через узкую щель. Порталы так и выглядели – просто щели в пространстве. Ага! Именно: проход, прорыв, вот что они собой представляли. Они вели в какую-то другую реальность – диковинное, давящее, туманное место, где не было ничего знакомого. Но, судя по всему, когда там пройдешь совсем немного, здесь продвигаешься на значительное расстояние.
Таким образом они дошли до У’дельфа не за несколько дней, а за считанные мгновения.
Теперь они стали лагерем к югу от этого места, а У’дельфа больше не было.
Аквинт отогнал воспоминания, чтобы заняться более настоятельными нуждами. Сперва он подумывал перекатиться на бок и отлить там, где лежал, но решил отказаться от этого плана. Не будучи рьяным поборником чистоты, он все же не хотел добавлять запах мочи к тому букету, которым благоухает мундир, когда в нем живешь, не снимая по многу дней. Со вздохом, больше похожим на стон, он кое-как согнул ноги, оттолкнулся и поднялся. Он отнюдь не стар, но и молоденьким его уж не назовешь, да…
Куст в действительности оказался жалким клочком зелени – высотой по пояс стоящему. Это создавало лишь некоторую иллюзию приватности, пока он мочился, но такие тонкости его не смущали. В походной жизни не было места стыдливости, и военнослужащие – как мужчины, так и женщины – привыкли справлять естественные надобности на глазах друг у друга. К этому быстро привыкали и переставали замечать.
Когда он закончил, из-за кустов вынырнул Кот – который все это время сидел на земле неподалеку.
Его появление не удивило Аквинта. Кот всегда крутился где-нибудь поблизости.
– Я подумал, тебе это сейчас будет кстати, – сказал Кот, всовывая в руку Аквинта большую глиняную кружку с водой.
Аквинт жадно осушил ее, вернул Коту, чтобы тот налил из бурдюка еще. Парень исполнил невысказанную просьбу. Аквинт выпил еще полкружки, прежде чем оторваться от воды и издать вздох облегчения.
– Спасибо, малыш. Теперь полегчает.
Кот прикончил кружку, заткнул бурдюк пробкой и плавным движением опустился на землю. Аквинт тоже сел, хотя и не без труда, с кряхтением.
– Скажи-ка мне, мой юный друг, – начал он, взъерошив пятерней нечесаные волосы, – хорошо ли мы вчера повеселились?
Кот одарил его безмятежным взглядом и снова принялся, по своему обыкновению, шарить глазами по ближайшим окрестностям.
– Думаю, что ты навеселился вволю за нас обоих.
Парнишка всегда так обращался со старшим приятелем: покровительственно, с вечным недовольством. Но Аквинт не обижался – его это забавляло.
– Ну да, понятно. Ты ведь у нас, помнится, трезвенник?
– Я вор, – отрезал Кот. – Вору куда важнее сохранять ясную голову, чем торговцу… или солдату.
Он затронул давний предмет их бесед и споров, начавшихся в тот самый день, когда они встретились впервые.
У Аквинта в Каллахе была контора грузовых перевозок, и часть его дел не стоило афишировать – он был замешан и в контрабанде, и в операциях черного рынка. Так и шло до совсем недавнего времени, пока Фельк вдруг не напал и не захватил город. Патруль городской стражи, преследуя воришку-карманника, ускользнувшего от них в уличной толпе, зашел к нему на склад. Аквинт заверил их, что в помещении нет и не было никого, кроме него самого и уличного кота, которого он держал для охоты за мышами и крысами. При этом он начисто проигнорировал молодого худощавого парня, проскользнувшего в его двери как раз за спинами патрульных. Когда те удалились, Аквинт ожидал, что парень скроется, растворится в путанице улиц и переулков. Но тот, к удивлению хозяина склада, остался, и скоро сделался его неразлучной тенью. Когда Аквинт спросил, как его называть, он просто пожал плечами и сказал:
– Я твой Кот… точно как ты и сказал патрульным.
Так с тех пор он и звался Котом.
Когда Аквинт ушел в армию, Кот последовал за ним – хотя официально зачислен не был. Кем бы ни считали его другие солдаты – сыном Аквинта или его постельным партнером, они держали свои мнения при себе, словно бы вовсе не замечая парнишку, как и других штафирок, сопровождавших армию в походе на юг. Армия эта, вышедшая из Фелька, самого северного из городов-государств Перешейка, сперва заняла родной город Аквинта, Каллах, потом соседний Виндал… и двинулась дальше, на У’дельф.
– В кои-то веки мне придется с тобой согласиться, Кот, – хмуро сказал Аквинт, прихлебывая воду и глядя прямо перед собой. – Мозги солдату могут только помешать, когда делаешь что-нибудь вроде вчерашнего. Чем меньше думаешь, тем лучше.
– Не заводись снова, – прошипел Кот, окатив его осуждающим взглядом. – Ты вчера вечером уже наговорил больше, чем было нужно. В армии не любят критиканства.
– Прошу прощения, но меня от этого воротит, – упрямо повторил Аквинт. – Это был не бой, а бойня, боги свидетели!
– Принимать решения и отдавать приказы – дело генералов, – сказал Кот.
– Этот жалкий гарнизон сложился за два часа. После этого они могли бы сдаться. А наши – принять их сдачу и присоединить город к империи. Не было никакой необходимости прибегать к крайним мерам!
– Дело солдат – следовать приказам, – сказал Кот. – Так уж заведено в армии. Если каждый солдат вздумает строить собственные планы и принимать решения, ничего не получится, кроме полной неразберихи.
– То есть ты одобряешь то, что было сделано? – спросил Аквинт.