Варвар для особых поручений
Шрифт:
Покачнувшись, Вадим привычно потёр пострадавшую кость и неожиданно сообразил, что так и не узнал, куда подевались семьи его соратников. Развернувшись к побратиму, он внимательно посмотрел ему в глаза и, помолчав, тихо спросил:
— А куда ваши семьи подевались? Про то, как пропали корабли, я уже слышал, а вот про семьи…
— Плохая это история, брат. Грустная. Когда касатки потопили наши корабли, оставшимся пришлось срочно выходить в море. Людей кормить надо, а корабль всего один. Свейн тогда ещё и ярлом-то не был. Так, учился только. А когда корабли погибли, ему пришлось все проблемы
— А как же вы? Неужели никто не заразился? — растерянно спросил Вадим.
— Не знаю я, как это получилось, но все мы, кто из похода вернулся, даже не чихнули. Хотя хоронили всех сами. Вот этими вот руками, — ответил Рольф, сунув Вадиму под нос огромные мозолистые ладони.
— А когда это было? Зимой, летом?
— Осенью. Мы едва до морозов вернуться успели, — вздохнул гигант.
— Понятно, — кивнул Вадим, пытаясь вспомнить всё, что когда-то знал о чуме.
Страшная болезнь разносилась в основном грызунами, но болезнетворный штамм очень быстро погибал при низкой температуре. Именно поэтому все самые большие эпидемии обычно вспыхивали весной и заканчивались с наступлением холодов. Именно так начиналась история печально знаменитого Чумного галеона Мессины4.
Отбросив эмоции, Вадим растерянно посмотрел на гиганта и, покачав головой, проворчал:
— Вам здорово повезло, что наступили холода. Именно поэтому вы остались живы.
— Тебе виднее, — покорно вздохнул Рольф. — В общем, с тех пор в нашем фьорде очень долго не было женщин. Да их, в общем-то, и сейчас там нет. Там давно уже никого нет.
— Прости, брат. Не хотел бередить рану, — извинился Вадим, искренне сочувствуя его горю.
— Ничего. Теперь уже почти не болит, — вздохнул гигант. — Только вот возвращаться туда теперь страшно. А жить у кельтов больше сил нет. Это не наша земля.
— Я предлагал Свейну поселиться в Каменном тролле, но он только дураком меня обозвал, — усмехнулся Вадим.
— И правильно. Там же настоящий тролль живёт, — фыркнул Рольф.
— И что? Дело это было давно, и с тех пор с ним много чего могло приключиться. Пойми ты, осёл упрямый, во фьорд красной скалы возвращаться нельзя. Это слишком опасно. А вот в Каменном тролле поселиться нам… Хотя… — прервавшись на полуслове, Вадим круто развернулся и стремительно зашагал к оживленно говорившим друг с другом ярлу и кормчему.
— Значит, так. Приходим домой, берём горшки с огнём и идём к Каменному троллю, — сказал он не терпящим возражения тоном, едва подойдя к ним.
— Зачем? — растерянно спросил Свейн, опешив от такого напора.
— Мы должны найти это чудовище и уничтожить его. А потом занять фьорд. Именно этот фьорд должен стать нашим новым домом.
— Но зачем? В смысле почему? — спросил Юрген.
—
— Ты хоть понимаешь, что задумал? — растерянно спросил кормчий. — Каменного тролля убить, это тебе не бритта клеймить. У него шкура как из камня сделана. Ни один меч, ни одна секира не берёт.
— Потому я и говорю, что нам нужен «греческий огонь», — усмехнулся Вадим.
— И чем он тебе поможет? — не понял Свейн.
— Ты когда-нибудь видел, что бывает, если на раскалённый камень попадает холодная вода?
— Ну видел, сначала появляется много пара, а потом камень трескается. Ох, вот ты о чём, — неожиданно сообразив, что хочет сказать найдёныш, охнул Свейн.
— Верно, если его раньше не разорвёт взрывами. У нас есть метатель и горшки с огнём. Подманим его поближе к воде и закидаем «греческим огнём». А если не поможет, окатим водой. Так или иначе, он сдохнет.
— А ведь может получиться, — задумчиво протянул кормчий.
— И ты туда же? — удивлённо воззрился на него Свейн, одаривая побратима взглядом а-ля «и ты, Брут».
— Погоди ногами топать, — отмахнулся Юрген. — Парень дело говорит. Если сумеем победить тролля, с нами не то что Рыжий, сам Одноглазый считаться будет.
— Никогда не думал, что безумием заразиться можно, — покачал головой ярл.
— Это не безумие, Свейн. Это вполне выполнимый план. Это можно сделать. Ведь никто раньше не пытался сражаться с троллем таким оружием, — убежденно сказал Вадим.
— Это верно. До «греческого огня» ещё никто из наших ярлов не додумался, — кивнул Свейн. — Но не станут ли они потом говорить, что тролль был убит не в честном бою?
— Врага убивают оружием, — пожал плечами Вадим. — «Греческий огонь» — это оружие. Так в чём разница? Зарубить его секирой или сжечь огнём? Ведь главное — победить.
— Свейн, давай не будем спорить. Парень подсказал нам правильный выход, так зачем упираться? — сказал кормчий, поглаживая бороду.
— Тем более что во фьорде красной скалы жить опасно, — добавил Вадим.
— Почему? — спросил Свейн.
— Чума. Мор может начаться снова, если кто-то осмелится потревожить ваших погибших родственников, — тихо пояснил Вадим.
— Разве это возможно? — насторожился Юрген.
— К сожалению, да.
— Но ведь мы сожгли тела.
— Там нужно было сжечь всё. Всё, к чему они прикасались и чем пользовались. Только так можно спастись от чумы.
— Ладно. Придём в бухту, а там посмотрим, — ответил Свейн, ничего не обещая.
Понимая, что большего от него сейчас не добиться, Вадим вернулся на своё место. Присев на банку, он принялся наблюдать, как побратимы тут же принялись спорить. Внимательно наблюдавший за ним Рольф, задумчиво почесал в затылке и спросил:
— Получилось?
— Что именно? — не понял Вадим.
Сумел уговорить старого лиса сделать так, как тебе нужно?
— Мне? Нет, брат, это нужно всем нам, — покачал головой Вадим.