Варвар, который ошибался
Шрифт:
Пожалуй, я начну там, где закончил предыдущий свой опус, но не с самого конца. Там, если вы помните, красовались сразу два эпилога, один из которых я опрометчиво пообещал сделать прологом новой истории. Так вот: не вышло ни с первым, ни со вторым. Считайте, что я вас обманул, да.
Меня дурили всю дорогу. Я не был наследником престола. Я был… лопухом, пешкой, отвлекавшей внимание врага. А другая пешка тем временем шустро пронырнула к краю карты и превратилась в ферзя.
Можете смеяться, я позволяю.
Да, я оказался игрушкой в игре могучих сил, и мне это не понравилось. Еще больше мне
– Ай, долго объяснять! И у тебя в отряде – магов шпион! А сейчас скажу тебе главное, слушай…
Я оглянулся на своих праведников-обманщиков, резко, готовый прикончить негодяя, если шпион только подаст вид, скажем, дрогнет, а то и кинется бежать. Стоят, насторожили уши. Блеснули глаза Имоен, Монго что-то промямлил. Скареди позади них качнул головой, отчетливо хрустнув позвонками:
– Святая Барбарилла, шпион?
Ну да, шпион. О нем говорил и Тулвар, а Шатци подтвердил…
Крессинда выдержала мой взгляд, затем покосилась на Олника. Мой беспамятный приятель по стеночке, по стеночке пятился от ретивой невесты. Наконец он облюбовал место возле нас с братом, став так, чтобы туша чорона закрывала его от Крессинды.
Самантий по-прежнему маячил подле Альбо, баюкая свою сковородку – осколок артефакта трактирного всевластия. Рядом с ними Тулвар, прислонился к стене коридора, выпятив тощие груди, – по виду, вот-вот отдаст концы от страха.
Шпион, яханный фонарь! Кто? Ну же, дернись, выдай себя! И… дай подержаться за твою шею!
Тулвар после спасения говорил о соглядатае, да я тогда пропустил его слова мимо ушей, – очень уж много всего навалилось, если вы помните. Решил – потом разберусь. Глупо, недальновидно поступил старина Фатик.
Я перехватил руку брата, сжимавшую мой топор. Дернул рукоять на себя, однако брат держал ее крепко.
Я разжал пальцы: Шатци был сильнее меня ровно в два раза.
Виджи спала неподалеку, медовые волосы запахнули лицо. Месяц жизни, всего только месяц жизни ей обещан! Мысли путались, сталкивались, происходящее казалось страшным сном. Сейчас я проснусь рядом со своей утконосой эльфийкой, стоит только приложить небольшое усилие!
Оплывшее тело Гродара… Тускло отблескивает на полу слетевшая маска… Быстро я прикончил смертоносца, надо признать!
Шатци был в кольчужной рубахе, забрызганной кровью, и в меховых штанах по колено – классический походный набор варвара Джарси (не хватало еще безрукавки из шкуры барса, мой брат, видимо, где-то ее задевал). Нижнюю часть этого набора я весьма не любил – очень часто в этих шкурных штанах заводились навязчивые насекомые. Если мне случалось ехать на дело прямо из клана Джарси, я, едва спускался с гор, тут же менял меховые штаны на нормальные, из льняной ткани.
В горле Квинтариминиэля бурлила кровь.
Я содрогнулся и вновь рванул топорище на себя.
– Да брось, Фатик, – сказал Шатци гулко. – Не бузи, хе-хе, хы, го! Прознатчик ведь не опасный. Маги его используют, ну, как это… Он это… слепая лошадка. Они сквозь его гляделки зырят, могут пару слов сказать его голосом. А так, чтобы шпион сотворил что-то там, нож в спину скажем, так нет. Ну, то есть как… чем ближе шпион к магу – тем лучше им управлять, чем дальше – тем сложнее, вот! Мы ж тут одного мага поймали, поговорили с ним по-свойски, он и выдал… Имени шпиона не сказал, маг из младших чинов, такого ему знать не положено. И сейчас они слушают, слушают, хе-хе-хе! Пускай слушают, да зубами скрежещут. Не по их желанию все вышло, Великая Торба! А теперь я скажу тебе все-таки главное! Хе-хе, хы, го!
Как же меня бесили его прихохатывания. Наверное, сильнее, чем смрад чеснока, который я должен был вдыхать.
– Ну? – я снова рванул топорище, но Шатци был намного сильнее меня.
– Короче, Фатик, – прошептал этот охламон, выдвинув вперед челюсть, которую можно было использовать для колки орехов. – Я таки сделал Джальтане ребенка, и теперь, согласно нашим клановым законам, должен на ней жениться. Ты понимаешь? Нет, мало мне того, что я наследник Гордфаэлей и будущий император, так еще и это… Я не хочу, понимаешь? А она хочет, с… сук… су… Ох-х, яханный фонарь… А ведь говорила – да действуй смело до самого конца, в этот день не зачнем. Ты понимаешь, что она меня обманула, лишь бы только женить на себе? Вот она, бабья подлость!
Тьфу ты, Великая Торба! Я-то думал, он выдаст мне очередную порцию обжигающих тайн и загадок.
Мой брат, в дополнение к невеликому уму, еще и приличный эгоист. Это свойство на самом деле помогает ему брать от жизни всё. Умножает его удачу. Хотя, пожалуй, то, что он сделал ребенка моей бывшей возлюбленной… женщине, которую сам же у меня отбил давным-давно, а вдобавок оказался наследником Фаленорской Империи, могло свидетельствовать, что его удача пошатнулась. Скажем так: беременность Джальтаны и будущий брак были малой карой за все грехи Шатци, а вот то, что он, свободолюбивый эгоист, должен взвалить на себя ответственность за Альянс и, в перспективе, возглавить освободительную битву за Империю, было карой превеликой.
Я ощутил неприкрытое злорадство. Ничего, родной, помучайся, хватит с тебя неба в алмазах.
– Ну, так драпай, наследник династии Гордфаэлей, – криво усмехнулся я. – Беги прямо сейчас. Выход – вон там.
– Я боюсь гнева дедушки Трампа, – промямлила эта орясина.
Дедушки, который на самом деле – мой отец. Я поежился. Снова дернул за топорище. На руку капнуло что-то вязкое и липкое. Кровь чорона.
Шатци покачал головой:
– Нет, Фатик, топор я тебе не отдам.
– Почему?
– Эльфы его выкупили сразу после того, как ты его в ломбард зафинтил.
– Ну, это ясно. Следили за мной, хитрецы.
– Следили. А топор мне всучили. Я, конечно, удивился. А эльфы мне и говорят, что, мол, если ты получишь топор, пока «…не закончится твоя жизнь», то ты сгинешь.
– Чего? Как это – сгину? Погоди. Ты все точно запомнил?
– Само собой, Фатик. Не обижай брата! Память у меня – ого-го. Хе-хе, хы, го!
– Тогда получается бессмыслица. Я могу получить топор, только когда я умру. Но если я заполучу топор раньше – то сгину. Чушь какая-то. И так и так помирать?