Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови
Шрифт:
Прикинув, в какую сторону пойти на разведку завтра, молодой человек слез с дерева и зашагал обратно к селу. А что оставалось делать? Где ночевать? В поселке пусть и психи, но уже знакомые. Даже можно сказать, товарищи по оружию – ведь сражались плечом к плечу. Черт! Как же Радонегу-то жалко! Может, выжила она? А стрела… показалась? Пойти еще раз глянуть? У них ведь «шоу продолжается» – тризну справляют. Да наверное, и полиция уже приехала. Тогда и лагерь отыскать помогут – все документы там остались, без них и личность-то не установишь. На полицию Родион
Пока дошел, стемнело, на косогоре у реки загорелись костры – высокие, почти до неба!
Подойдя ближе, Родион нервно закусил губу. Показалось вдруг… Нет, правда – Доброгастовы родичи сжигали покойников! Что, и Негу тоже?
– Величайся, величайся, Темная Мать, жизнь и смерть, погибель и возрождение, – стоя у самого пламени, громко причитал дед с длинной седой бородою, выглядевший куда старше Доброгаста. – Хладное дыхание за левым плечом и свет далеких звезд, непостижимая, несказанная, несущая ужас и бесконечно прекрасная, юная и старая, ослепляющая маято-морокой и дарующая прозрение, убивающая и возрождающая – хвалы возносим Тебе! Гой, Черна Мати [3] !
3
По «Черной книге Мары» волхва Велеслава. (Прим. ред.)
Родион только диву давался: ну, бред, бред чистый! Да и в целом дед был из главных психов, судя по повадкам. Буйный еще окажется… Клюка в руке, пояс из птичьих черепов, что ли? Или скорее змеиных. Тоже еще – шоумен, Борис Моисеев!
– Вещий Бог проведет вас, внуки Перуновы, из темной Нави к свету Сварожьей кузни, там Отец Сварог перекует ваши души со старых на новы, и Матерь Лада облечет вас в одежды из света, и будет каждому дадено по мере его…
– Рад!
Кто-то потянул за руку, Родион обернулся, оказалось – Истр.
– Рад, вот хорошо, что ты пришел. Я тебя искал. И Доброгаст искал, и все наши.
Паренек лучился радостью, и почему-то она не пришлась Родиону по душе. Искали его! Или это наконец полиция приехала? Что-то машины не видать.
– Вот он я. Где следователь-то? Небось, поговорить со мной хочет?
– Мы все хотим. Ты – добрый воин.
– Следователь, говорю, где? Ну, или кто там – опер, участковый?
– Ты – изгой, – продолжал Истр, не слушая. – Помнишь, говорил, что сирота?
– Сирота, сирота… Куда идти-то?
– Потом. После тризны.
– Ха! – Родион недоверчиво прищурился. – Это что же, полиция тут до утра ждать будет?
– Поли-циа? – наконец услышал Истр, но, похоже, не понял. – Это кто? У нас такой девки нет. Я говорю, все мы тебя ждали, дело есть к тебе, Рад! У всех нас, у молодых…
– Какое еще дело? – недовольно переспросил Родион. – Ну, говори, коль уж начал, глазами-то не хлопай попусту!
– Потом! – с неожиданной твердостью заявил подросток. – После…
– Слышь, Истр, а это что еще за чучело? – Родион хмыкнул, указывая на завывающего старика.
– Где? Чучело по весне сжигаем.
– Ну, дед этот – кто?
– Это же Влекумер, навий!
– Типа жрец, что ли?
– Не жрец. Навий, – пояснил подросток, и в голосе его сквозило уважение, смешанное со страхом.
– Да-а… – с сожалением покачал головой Радик. – А говорят, «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков»… Вам бы всем тут психиатр не помешал. И санитары…
Влекумер между тем замолк, поняв клюку к небу, словно вслед за взвивающимся ввысь пламенем, что жадно пожирало плоть умерших. В наступившей тишине слышно было, как трещали дрова.
– Истр, а Радонега что? – шепнул молодой человек. – Ее тоже… того?
– Всех, – так же шепотом отозвался Истр. – И наших, и готов. Только пепел наших мы захороним по обычаям предков, а готов – развеем над рекой.
– Ох! Ох! У-ух! – Влекумер вдруг отбросил клюку и стал кататься по земле, квохча и завывая. – Недоволен Велес, повелитель мертвых! Недовольна Мара, волчица, воющая в ночи! Ух-х… Недовольны духи предков! Полоняника, полоняника надо!
– Чего это он причитает? – Родион передернул плечами.
– Пленника надо было, – охотно пояснил подросток. – И вместе с нашими на краду.
– Куда?
– На костер! И – к небу.
И это он серьезно? Не улыбнется даже – неужели правда? Но пленника на костер? Что за инквизиция такая? Все-таки это шутка, наверное…
– Эх, что ж вы так… без пленных-то? – не удержавшись, с сарказмом бросил Родион.
– Ты сам видел, как готы сражались! Они ведь знают, что будет с пленными, поэтому никто не сдавался живым. Даже своих раненых прикончили.
– Молодцы, – мрачно усмехнулся Радик. – Что уж тут скажешь?
– Да, готы – славные воины, – вполне серьезно кивнул собеседник.
Пламя, прежде взлетавшее до самых небес, тем временем улеглось. Сразу вокруг сомкнулась тьма, а луна и звезды сделались словно ближе и ярче. При свете их можно было даже разглядеть выражение лиц собравшихся, у большинства почему-то благостное, чуть ли не веселое.
– Сейчас будет пир, – улыбнулся Истр. – Помянем павших, как следует. Эх, Радонега, сестрица моя… Теперь ты на небесах – заступница наша.
Родион ничего не сказал, лишь вздохнул. Радостное настроение Истра как-то плохо подходило человеку, потерявшему сегодня сестру и многих других родственников.
Тут же на траве расстелили холсты, расставили горшки с ухою и кашей, разложили хлеб, большие куски жареного мяса, которое полагалось есть руками, отрезая ножом понемногу. Не обошлось и без медовухи, но теперь гость проявлял осторожность и почти не пил, едва мочил губы, благо в темноте не видно.
Зато Истр… вот уж чудище мелкое! То говорил, не дозволено, а сам уже один рог выдул, за второй принялся. Конечно, Родион ему не отец и не мать. Отец – Доброгаст, а мать умерла вроде. Сама ли умерла? Или тоже убили?