Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови
Шрифт:
Позади всех шел черноволосый и бледный юноша, чем-то напоминающий Пьеро, и наигрывал грустную мелодию на двойной флейте. А как закончил, обернулся.
– Хорошо играешь! – с готовностью улыбнулся Радомир.
– Тебе правда понравилось?
– Очень! Не сыграешь еще?
– Запросто.
И вновь полилась мелодия, только уже повеселее. Кто-то из музыкантов ударил по струнам, кто-то в барабан, звякнули бубны…
– Ой, как хорошо! – бурно радовался Родион. – Никогда такого не слышал!
– А
– Увы! – развел руками Радомир.
– Жаль. Пошел бы с нами в деревянный дворец. Тебе ведь все равно куда идти, верно? – Темные глаза паренька смотрели чуточку насмешливо, но вполне дружелюбно.
– А там вас ждут?
– Не ждут, но будут рады.
– А почему ты думаешь, что мне все равно куда идти?
– Мы всю жизнь странствуем, умеем людей понимать.
– И что же вы про меня понимаете? – заинтересовался Родион.
– Ты не здешний, это ясно по твоей речи. Скорее всего, из галлов или германцев, но уже культурных, городских – видно по прическе. Августа Треверов? Колония Агриппина?
– Почти угадал, друг!
– Ну, это не так уж и сложно. Дальше говорить?
– Пожалуй!
– Ты бывший лит или колон.
– Что?
– Я хотел сказать, беглый. Да расслабься ты, у нас половина таких. А сюда ты явился поступать в войско. Владеешь копьем?
– И копьем, и мечом, и луком.
– О, да такие на вес золота! А что до сих пор не нашел подходящий отряд?
– Не знаю, – Радомир пожал плечами. – Может, просто не хочется так быстро терять свободу? Пока похожу по свету, посмотрю разные страны, а уж как заварушка начнется, успею и мечом помахать. Так ты говоришь, мне можно с вами в деревянный дворец?
– Ну да, я же сразу сказал.
– Пожалуй, пойду – очень уж любопытно взглянуть на Этцеля конунга.
– Да еще насмотришься, коли в войско собрался! – расхохотался флейтист. – Хочешь – идем, но едва ли нас пустят в сам дворец. Скорее всего, будем играть под окнами, на террасе.
– И то хорошо! – ухмыльнулся молодой человек. – Может, хоть в окно удастся одним глазком заглянуть.
– А вот этого не советую, – уже без улыбки предупредил музыкант. – Тут же получишь стрелу в этот самый глазок. Там стража повсюду.
– Да-а… Оно и понятно – правитель все-таки! Тебя как звать-то?
– Вителий.
– А меня – Рад. Слушай, Вителий, а кто у вас старший?
– А у нас нет старшего, друг Рад. Все мы равны, случается и такое.
– Значит, что же, я могу запросто, никого не спросясь, к вам присоединиться?
– Можешь. Ты же, как и мы, человек свободный. По крайней мере, пока.
– И что, стража ничего не спросит?
– Почем мне знать? Кого-то пускают, кого-то нет. Не пустят – пойдем себе дальше, в готский лагерь, там тоже музыку любят.
– Лагерь готов? И он тут поблизости?
– Во-он за той рощицей.
– А какие там готы? Западные или восточные?
– Я что, их различаю? А тебе-то зачем, друг мой Рад?
Впереди за деревьями показался частокол высотой примерно в полтора человеческих роста, окружавший довольно большую территорию, в пару гектар. За ним тоже росли деревья, а где-то в глубине виднелась красная крыша здания.
Судя по всему, дорога из желтого кирпича привела наконец к обиталищу великого и ужасного Гудвина… пардон – Аттилы. Вокруг, сколько хватало глаз, были разбиты шатры, ходили туда-сюда воины с мечами и копьями, проносились всадники. Ворота оказались гостеприимно распахнуты настежь, да и зачем запирать? Все эти вышедшие из лесов готы, гепиды, герулы, тюринги, хамавки, сигамбры, словены и прочие отличались кристальной честностью и не умели воровать. Что и говорить – дикие люди.
Однако стража у ворот все-таки присутствовала.
– Куда?
– Туда! – улыбнулся кто-то из парней.
– А, музыканты! – обрадовался стражник. – Это не вы были в прошлый раз?
– Мы.
– Славно повеселили. Ну, заходите. Куда идти – сами знаете.
– Знаем – на террасу.
Радомир только головой покачал: вот это охрана верховного вождя, конунга, рэкса! Почти что императора, мать ее! Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Им бы Устав гарнизонной и караульной службы вызубрить и неустанно ему следовать, а так… Ужас!
Расположившись на террасе, музыканты принялись терпеливо ждать.
– Сначала мы играем для воинов, – охотно пояснил Вителий, которого Родион про себя прозвал «Пьеро». – Скоро начнем. Ну, а потом, вечером, для самого правителя. Парни, это Рад! – Флейтист наконец-то представил коллегам нового друга, и тот поспешил улыбнуться:
– Сальвете!
– Сальве! – вразнобой отозвались музыканты. – Хочешь странствовать с нами?
– Он хорошо владеет мечом, но не торопится в войско, ибо дорожит свободой!
– Как и все мы. Играешь на чем-нибудь, Рад?
– На скрипучей двери если только.
– Не беда! Научим. Для начала попробуй на бубне – будешь отбивать ритм.
– Попробую.
– Ну, а пока – смотри!
Музыканты очень понравились Родиону – пожалуй, это были первые по-настоящему свободные люди, которых он встретил в этой кровавой эпохе. Словены и готы, знакомые ему ранее, все были подчинены роду и сами себя едва ли рассматривали как отдельную личность. Даже здесь, оторвавшись от своих, Истр и Тужир беспрекословно слушаются Радомира и гуннское начальство, заменившее им прежних старейшин. Значит, и здесь они не свободны по-настоящему.