Варварский приятель
Шрифт:
1
Джози
Я последняя одинокая женщина на всей этой ледяной планете. Я наблюдаю за тем, как Тифани с её новым бойфрендом Салюхом скрылись в своей пещере, как все празднуют, но я только не чувствую этого праздничного настроения. Я волнуюсь. Я не сторонник того, чтобы зацикливаться на тех вещах, которые я не могу изменить, но сейчас это то, что непосредственно касается меня. Быть самой одинокой женщиной из всех одиноких женщин? Это обо мне. Буду ли я занимать отдельную пещеру одна? Буду ли я подселяться в пещеру к другим не востребованным? Должна ли я и дальше выслушивать советы всех тех, кто уже имеет пару и знает, что у меня никогда не будет здесь такого мужчины, потому
Нахмурившись смотрю я на огонь, думая о своей дурацкой, дурацкой спирали, которая никак не выйдет, не смотря на то, что прошло уже полтора года с тех пор, как мы сюда приземлились, и моя вошь, как предполагалось, должна была бы исправлять подобные вещи. Вокруг меня все счастливы и празднуют, но я не разделяю их радости. Всё было бы не так, если бы я не была последней одинокой человеческой женщиной. Тогда бы я не чувствовала себя отвергнутой всеми.
Но как обстоят дела сейчас? Я стою особняком, всеми отвергнутая.
Вроде, я уже и привыкла к этому чувству, после того, как меня выкинули из полудюжины приёмных семей, ещё когда я была подростком. У меня никогда не было семьи, такой, чтобы я могла назвать её своей собственной, а люди, которые приходили в мою жизнь, так же быстро из неё исчезали. Но я не зацикливаюсь на прошлом. Дерьмо может случиться с каждым.
Здесь, на этой ледяной планете, по крайней мере, какое-то время я чувствовала себя частью семьи. Нас, человеческих женщин, было двенадцать, и ещё четыре ша-кхайских женщины, и это всего-то на их тридцать с чем-то мужчин. Для них мы были особенные, как подарок от звёзд, чтобы о нас заботились и лелеяли. И тогда я была частью группы, семьи. Но потом, одна за другой, девочки стали обретать свои пары. Сначала Джорджи, потом Лиз, затем и остальные — Стейси, Нора, Ариана, Харлоу и другие. Одна за другой они создавали пары с большими, трудолюбивыми, абсолютно преданными им синими парнями, которые думают, что девочки такие классные, что не могут сделать что-то неправильно, и которыми они восхищаются на каждом шагу. Теперь все они обзавелись детьми и наслаждаются лучшим временем в своей жизни — здесь, на ледяной планете.
Это невероятно сложно — не ревновать. Мне было не так плохо, когда ещё были я, Клэр и Тифани без пар, после первоначальной волны резонансов. Всё было в порядке, потому что не только я была не востребована вошью — симбионтом, который поддерживает мою жизнь и одновременно играет роль свахи.
Но потом Клэр обрела свою пару.
А потом и Тифани тоже.
Я единственная, чья вошь устроила себе каникулы. Вошь, которая должна была бы заниматься мною. Она должна вообще-то поддерживать моё здоровье любой ценой, изменять моё тело так, чтобы я могла выдерживать суровые условия этой планеты, чтобы это всё помогло мне найти идеального спутника жизни. Однажды это должно случиться, я срезонирую — моя вошь завибрирует, когда рядом окажется идеальный мужчина, так что я смогу понять, что и он меня выбрал, и тогда у нас будет сногсшибательный многократный секс, пока мы не сделаем миленького синего ребёнка. Но я всё никак не срезонирую, и я знаю, что это из-за дурацкой спирали, которая застряла у меня в месте "вы-знаете-где".
Невозможно забеременеть, если внутри установлена штука, контролирующая рождаемость, и невозможно срезонировать, если вы не можете забеременеть.
Вот та причина, по которой я грею попой скамью, и не в состоянии ничего изменить.
Я смотрю на центральное кострище. Точно так же обстоят дела и у мрачного Гаса. Это тяжело — видеть, что все уже получили всё то, что вы когда-либо хотели — пару, семью, детей, а ты всё ждёшь и ждёшь.
Краем глаза я уловила небольшое движение, оторвав взгляд от мерцающего огня, я увидела знакомое лицо, которое хмурилось, глядя на меня. Хэйден. Тьфу. Это та персона, которая мне наименее симпатична в обеих ша-кхайских пещерах. Он выглядит не так мрачно, как обычно, что уже является для него своеобразным подвигом. Если
Наши взгляды встретились и он скрестил руки на груди, будто говоря тем самым, что не нужно становиться у него на пути.
Да мне всё равно! Я скорчила ему гримасу. Не знаю, почему он так меня ненавидит, но я устала от этого. Я обрадовалась — но и осталась разочарованной — когда он ушёл прочь. Я бы поборолась с ним, но он на самом деле не захотел со мной вступать в перепалку. Обычно он выплёвывает в мою сторону несколько слов, сверкает взглядом, и уносится прочь, когда я уже достаточно его достала.
Я ткнула Фарли, сидевшую рядом со мной с горшком краски. Она рисовала яркую красную линию вдоль своей руки.
— Что с Хэйденом в последнее время?
— А? — Она обмакнула кисть в красный цвет и поставила точку на моей руке.
— Он выглядит ещё более сердитым, чем обычно, — сказала я ей и послушно повернула свою руку, чтобы она смогла добавить и синюю точку рядом с красной.
— Ой. Он был таким… кислым… когда узнал, что ты пошла одна в главную пещеру. Он орал на Таушена несколько часов.
Мои брови сдвинулись вверх.
— Почему? Он же ненавидит меня. — Он должен был быть рад тому, что недавно я решилась на этот опасный путь. Наверняка он надеялся, что я упаду в какой-нибудь сугроб и никогда из него не выберусь.
Она пожала плечами и взяла меня за руку, щекотно прорисовывая на ней круг.
— Он заботится о женщинах. Он думает, что глупо ими рисковать.
О, блевота. Шовинист.
— Со мной всё было в порядке. — Конечно, было немного страшно, но я справилась. Я пошла, т. к. у нас не было выбора. Тиф, Таушен, Салюх и я были в Пещере Старейшин — на разбитом космическом корабле ша-кхаев, лежащем там уже несколько сотен лет, — когда Тиф заметила близкую бурю. Мы решили направиться в пещеры, чтобы предупредить всех об опасности. Но Тиф повредила лодыжку, так что они с Салюхом остались. Таушен пошёл к Южной пещере, а я направилась к главной, не смотря на приближающуюся метель и на то, что никогда ещё я не ходила по этим местам сама.
И, чёрт возьми, я была чрезвычайно горда тем, что сделала. Конечно, я могла бы умереть в каком-нибудь сугробе, но я этого не сделала! Я нашла пещеру и показала всем, что не бесполезна. Я счастлива и сделала бы так снова.
Фарли выводит кисточкой большой синий круг на моей руке. Ша-кхаи любят разрисовывать свои тела яркими узорами на праздники и мне это нравится. Мне приятно даже просто наблюдать за этим процессом и Фарли знает, что может использовать меня, как холст. Она добавляет ещё завитков на моей руке и всё ещё держит моё запястье.
— Да, но люди такие слабые. Он говорит, что рисковать вашей жизнью это значит, рисковать больше, чем одной жизнью. Ведь, от вас зависит и будущее потенциального партнёра и зависит, появится ли ещё один ребёнок в племени.
Я вытаращилась на неё, но потом поняла, что она лишь повторила слова Хэйдена, как попугай.
— Отлично, значит, его волную не я, а лишь моя вагина. — Шутка, по поводу него, к сожалению на мою девочку здесь мало кто претендует, т. е. вообще никто, увы.
— Что такое ва-ги-на? — Спросила Фарли. — Я не знаю такого слова.