Варя. Я все вижу
Шрифт:
– Варя, посмотри на меня. – И в этом обращении слишком мало от просьбы. Здесь прямое требование, которому я подчиняюсь мимо воли. – Ты можешь сколько угодно косить под то клеймо, которым тебя наградили. Но в таком случае, твоя жертва будет напрасной.
– Почему? – с трудом выдерживаю этот тяжелый взгляд.
– Ты ведь думаешь, что все завершилось, да? Но месяц назад события повторились. Есть два дела, которые один в один повторяют то, через что ты прошла. И выходов на самом деле немного. Либо ты продолжаешь прикидываться и все будут искать твоих якобы «помощников». А ты в свою очередь гнить здесь. Либо работаешь со мной и я тебя отсюда
– Кто вы такой? – подаюсь вперед и хмурюсь, рассматривая его лицо.
– Давай начнем лучше с того, кто ты такая? С чего все началось?
Что-то в его тоне было таким, отчего все барьеры, которые я так усердно выстраивала просто… рухнули. Отшвыривая меня туда, куда возвращаться я совсем не хотела.
Глава 2. Тогда
За окном бушует непогода. То тут, то там почерневшее небо насквозь пронзают вспышки молний. А следом за ними обязательно с треском прокатывается гром. Честно говоря, создается двоякое впечатление. Вроде бы и страшно немного, но в то же время невозможно отвести взгляд. Настолько завораживает это зрелище.
Я представляю себе, что на небе на нас за что-то сердятся и стремятся проучить этим холодным дождем. Чтобы показать немного зарвавшемуся человечеству, что мы так и остаемся мелкими букашками в этом мире. Ведь чем сильнее поток капель похож на непроглядную стену, тем испуганней разбегается народ по укрытиям. Я же говорю, словно маленькие муравьи, которые не могут противостоять обычному дождю.
Сквозь громыхание слышится хлопок двери, а затем и взволнованные голоса. И это странно. Потому что папа приехал с работы слишком рано. Тихонько подкрадываюсь к выходу и, затаив дыхание, прислушиваюсь к разговору.
– Сереж, все очень плохо? – обеспокоенно спрашивает мама.
– Это мягко сказано, Оль. – Тяжело вздыхает папа.– Мне нужна наша Варька.
– Что? Нет, Сереж, даже не вздумай!
– Оля, без нее никак. – Стоит на своем папа. – У меня нет другого выхода.
– Этого просто не может быть, – фыркает она в ответ, – а ты придумай что-нибудь. Наша дочь – не подопытная зверушка. Ты вспомни, что было в прошлый раз. Помнишь?
– Естественно, я помню.
– Вот поэтому, я против!
– Оль, пожалуйста…
К таким просьбам папа прибегает редко, но как говорят, метко. И спорить по этому поводу они могут бесконечно. Поэтому я решаю вмешаться.
– Пап? – выхожу в прихожую. – Что случилось?
– Беда, Варюш, беда. Твоя помощь нужна.
– Сережа! – Восклицает мама. – Бога ради, опомнись. Куда ты собираешься тащить нашего ребенка, а? И, главное, ради чего?
– Ради того, чтобы поймать того, кто совершает эти страшные вещи.
И мы все втроем смотрим друг на друга по очереди, но делаем это в полном молчании. Каждый, переваривая услышанное по-своему.
Да, забыла уточнить. Мой папа – следователь. Причем за его спиной такие дела, на полях которых, красная печать с пометкой «секретно». Благодаря его логике, дедукции и просто «чуйке», за решеткой оказались насквозь отмороженные лица. О существовании которых, обществу лучше не знать. Но когда он сам не справляется, папа призывает меня на помощь. Просто потому, что я вижу чуть больше остальных. И не спрашивайте как.
Мама действует по накатанной схеме. Сначала мольбы, потом угрозы не разговаривать с нами до момента пока «рак на горе не свистнет». Потом в ход идет тяжелая артиллерия в виде трясущихся рук и капель валерьянки в пустой стакан. Когда она понимает, что все бесполезно, приходит стадия смирения. Нет, маму тоже можно понять. Она волнуется за нас, как никто в этом мире. Но есть одно весомое «но»: я обязана помогать, если меня попросят. И это придумано не мной. Это правило, которое не стоило нарушать во избежание плохих последствий.
–Мам, – утираю слезинку с ее щеки, – прекращай. Мы быстро.
– Ох, да, как будто вы за хлебом в магазин выходите, – отмахивается она.
– Оль, криминалисты там уже поработали. Варя не увидит ничего страшного. – Пытается успокоить папа, но, кажется, лишь подливает масла в утихающий огонь.
– Конечно, это очень меня радует. – Хлопает она в ладоши. – И если что, то это сарказм.
Стараюсь быстрее зашнуровать ботинки, которые мама недолюбливала из-за высокой тракторной подошвы. По ее словам, в них я была похожа на дочку заводского рабочего.
– Никакой женственности, – вздыхает мама, будто читая мои мысли.
И я при этом прячу усмешку. Потому что она даже в свои года вся такая «девочка-девочка». Миловидная моложавая внешность, модно окрашенные волосы с укладкой, нюдовый макияж. Юбочки, шпильки, эффектные блузы. И боже упаси привести эту миниатюрную красавицу в отдел спортивных товаров и одежды. Одарит таким взглядом, будто ты предлагаешь ей купить не кроссовки, а килограмм запрещенки. Но это мама… мы привыкли к ее стилю и даже не представляем с папой, если бы она была какой-то другой. А вообще, у нас очень колоритная семейка. Мама похожа на фарфоровую статуэточку, а рядом с ней здоровый, почти двухметровый папа. Который смотрится с ней, как телохранитель. Крепкий мужик, устрашающего вида с суровым взглядом на каменном лице. Но это у него побочка от работы. Дома он совсем иной, особенно, когда надевает любимый халат с совами и смотрит со мной шоу талантов. А я… собственно, плод любви этих двух с первого взгляда несовместимых людей. Ростом пошла в папу, телосложением в маму. Зеленые глаза и русые волосы, которые на солнце выгорают почти до блонда. Отличительная черта – родинки на ключице в виде малой медведицы. Из вредных привычек: кофе в неограниченном количестве, сериалы допоздна и черный юмор, который понимают только близкие. Если вы встретите меня на улице, то пройдете мимо. Потому что не зацепитесь на моей внешности. Нос, рот, лоб, уши, глаза – стандартный комплект, как и у всех. Разве что скулы широкие, как у актрисы Оливии Уайлд. Вот и все. Описание, достойное раппорта дочки следователя.
– Я подгоню машину, – папа, не смотря на свою немаленькую комплекцию, опасается мамы, когда она не в настроении и спешит быстрее покинуть квартиру.
– Хорошо, – киваю и хватаю куртку с вешалки и снова сталкиваюсь взглядом с мамой. – Ну, ты чего? Не успеешь соскучиться, как мы уже будем дома.
– Да разве это меня тревожит? – вздыхает мама. – Варь, я не хочу, чтобы ты бывала в таких местах. Меня всю изнутри колотит, когда ты уезжаешь с папой.
– Ты же знаешь, что с ним, я как за каменной стеной. Он защитит меня в любую секунду. Но его опека даже бывает немного удушающей.