Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь
Шрифт:
Серегу развязали и заставили перетаскивать груз с подвод на корабли. Духарев упрямиться не стал, работал усердно, не отставая от Гораздовых парней. Попытки удрать он тоже не сделал, поскольку место было открытое, а на удобном бугорочке разместился наблюдатель, в руках у которого имелся лук, а тул со стрелами был расстегнут. Духарев совсем недавно имел возможность убедиться, что такой вот стрелок способен снять бегущего зайца. Серега же был намного крупнее самого крупного зайца, а бегал значительно медленнее.
Весь груз был переправлен к заходу солнца. Поужинали лепешками и жареной олениной. В еде Духарева не ограничивали, а расщедрившийся Горазд охотно угощал Серегу пивом. Духарев
После ужина пустые телеги и лошадей отправили обратно в сопровождении четырех Гораздовых удальцов, остальные погрузились на корабли, отчалили от берега и встали на якорь посреди реки.
Духареву связали руки, уложили на корме и оставили в покое, решив: куда он денется посреди реки, пьяный и связанный?
Ночь выдалась безлунная, удачная ночь, одним словом. Хмель из Серегиной головы выветрился мгновенно. Да и что ему несколько литров слабенького домашнего пива?
На носу лодьи маячил силуэт караульного. Очень скоро сторож, тоже приложившийся к пиву, начал клевать носом. Но Серега не спешил. Дождался, пока совсем стемнело, встал, на корточках проследовал на корму и очень аккуратно перевалился через борт. Плеск разбудил дремавшего караульщика. Разбудил – но не обеспокоил. Подумаешь – рыба играет! А Духарев вынырнул, перевернулся на спину и тихонько поплыл к противоположному берегу. Спустя минут двадцать он выбрался на бережок, перетер веревки об острый камушек, вскарабкался наверх, оставляя, вполне сознательно, заметные следы. Стянул с себя сапоги, мокрую одежку, отжал, свернул в тючок, перевязал гашником от штанов, пропустил ремень через подвязанные рукава, приспособил на спину… А затем по кривому деревцу сполз обратно к реке, ухватился за длинную ветку и снова оказался в воде. С развязанными руками да без сапог плыть в тепленькой водичке – чистое удовольствие. Серега плыл почти час, стараясь держаться ближе к середине, где течение сильнее. Подустав, свернул к берегу, углядел темнеющую ветку и вылез из воды, не касаясь ногами песка.
Обнаружив пропажу раба, Горазд наверняка огорчится и захочет вернуть «собственность», а среди купцовых парней наверняка найдется пара-тройка хороших следопытов. Духарев вовсе не собирался облегчать им жизнь. Теперь его и с собачками не вдруг отыщешь.
Темень в лесу была абсолютная, и разумней было бы подождать рассвета, но тут на Духарева с невероятной силой наехали оголодавшие комары. Пришлось натянуть на себя мокрое и двинуться дальше. Впрочем, через некоторое время Сергей наткнулся на светлую тропку, и идти сразу стало веселее. Он даже припустил рысцой и согрелся.
Тропка оказалась так себе. Очень скоро под ногами зачавкало. Выбирая между комарами и болотом, Серега однозначно выбрал комаров, поэтому вернулся назад, вскарабкался на дерево потолще, кое-как привязался к ветке и задремал. Вокруг ухал, шуршал и звенел незнакомый лес, но Духарева это не пугало. Зверья он не боялся. Лето, жрачки у всех – от пуза. Ни один самый отмороженный хищник не станет при таком раскладе связываться с человеком. А комары… Бывало и похуже.
Мысль, пришедшая Сереге перед сном, вопреки обыкновению, была не «Как же я сюда попал?», а «Как там мои?» Чем обернется сегодняшний эпизод для Мыша со Сладой? Отважный Мыш несомненно пойдет к Скольду требовать справедливости. Но чем он докажет вину Горазда? Только показаниями Слады. А если Скольд сочтет ее свидетельство недостаточным? Тогда жалоба, по местным законам, автоматически превращается в навет, и доказать свою правоту можно только с оружием в руках: пусть боги укажут правого и сильнейшего. Именно с оружием, а не на кулачках. А кто из тех, кто по-настоящему умеет рубиться, встанет за пришлого Мыша против думного советчика Горазда?
«Только тронь их, кабан толстый, и я тебе печенку вырежу!» – посулил он мысленно купцу.
К сожалению, Серега отлично понимал: даже услышь его Горазд – вряд ли испугается. Грозить расправой купцу, который запросто нашинкует Духарева на дольки, – пустая похвальба.
«Господи! – взмолился Духарев. – Если уж Ты не дал мне прихватить с собой „калаш“, научи меня биться по-здешнему. А я уж постараюсь Тебя не подвести! Помоги, Господи, а за базар я отвечу. Ты знаешь!»
Трудно сказать, дошла ли до Бога эта странная молитва, вознесенная в ночном лесу человеком, прикорнувшим в развилке ветвей. Но это было последнее, что думал Духарев, перед тем как уснуть.
Глава двадцать девятая,
из которой можно узнать, что «свободный» – еще не значит «сытый»
Утро принесло Духареву ноющую боль в отлежанных частях организма. Его нынешняя постель была далека от идеала.
Серега отвязался, кряхтя, сполз на землю, облегчился и одновременно прикинул свои возможности.
Возможности были невелики. То есть примерно такие же, как в первый день его пребывания в этом прикольном мире.
Правда, у него было немного денег: кошель слуги Горазда отобрали, но потайной карман в штанах не обнаружили. Одежка у Сереги теперь – местная, значит, слово «чужак» уже не вышито большими буквами на заднем кармане его джинсов… А нацарапано маленькими буковками на лбу. Не трудно догадаться, что для здешнего люда всякий незнакомец – чужак. А следовательно – или опасность, или добыча.
Надо пробираться обратно в Торжок. Теоретически городок должен быть где-то в пределах досягаемости. Теоретически. А практически Серега даже не знал, в каком направлении двигаться. И куда, например, текла река, по которой он плыл ночью. К Торжку или наоборот? Куда идти и чем питаться по дороге – неясно. Ножа нет, спичек нет, нет карты, компаса, рыболовных крючков… В общем, ничего нет, а кушать уже хочется. И пить тоже.
Узкая тропка убегала, петляя, между деревьев. Где-то позади осталась река… И молодцы Горазда, которые, зуб дать, вовсю ищут беглеца. Нет, назад идти пока не стоит.
Восходящее солнце угадывалось справа, слева энергично трудился дятел. Серега отыскал подходящую ветку, отломил, ободрал, получилась дубинка. Или посох. Теперь – в путь.
Болото он обошел. Заморил червячка черникой и сыроежками. Повстречал лису и ежика. Предпочел бы Колобка. К полудню опять наткнулся на болото. Может, то же самое. Опять перекусил черникой. Встретил гадюку. Змея, конечно, тоже еда, но Серега еще не настолько изголодался, чтобы есть гадюку. Да еще сырую. От змей, лягушек, улиток, червей и прочей экзотической пищи он пока воздержится. Сырьем Духарев слопал бы, скажем, утиные яйца. Но хотя утки ему попадались, даже с крохотными утятами, ни одна из них почему-то не пригласила Серегу в гости, а сам найти гнездо он был не в состоянии.
К болоту Серега выходил еще дважды, хотя каждый раз поворачивал на сто восемьдесят градусов и кругами точно не шел, поскольку направление по общеизвестным приметам держал точно. К вечеру Духареву подфартило: он нашел скелет. Правда, без закопанного под ним клада, зато с ржавым ножом, застрявшим в позвоночнике. Неплохой удар был у убийцы: нож пробил насквозь толстый грудной позвонок и вышел на пару сантиметров наружу. Кроме ножа при покойнике имелись клочки истлевшей одежды и обгрызенная зверьми кожаная сумка. Мысленно извинившись перед усопшим, Серега раздавил позвонок каблуком и забрал нож.