Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
Видно, показалось северянам, что раз вокруг пустое место, так и не подберется никто.
И Славка, и Антиф подползли к намеченному костерку на расстояние тридцати шагов. Нурманов у костерка было трое. Все – в доспехах, и оружие под рукой. Однако сидели беспечно – хоть и спинами к огню, на самом виду. И непрерывно болтали по-своему. Снять их – плевое дело. Но Славка с Антифом ждали сигнала.
Сигнал раздался, когда небо над головами посерело. Четырежды ухнула сова.
Уханье это не прошло мимо слуха нурманов. Враз умолкли. Видно, сработало воинское чутье – угадало недоброе. Угадало, но не спасло. Славка неторопливо досчитал до десяти (как велел Артём), а затем плавно (одновременно
Остальные ползуны сработали не хуже. Никто из нурманов не закричал.
Лагерь северян лежал перед Славкой – как барашек на блюде.
Славка негромко свистнул. Разбойник, тихонько лежавший в траве в ста шагах, вскинулся и подбежал к хозяину. Антифов конь тоже не помедлил. Миг – и друзья в седлах. Очень вовремя, потому что позади уже гремели тысячи копыт. Киевская дружина накатывалась на вражий лагерь.
Загудели рога, засвистели сотники. По звуку Славка угадал своих раньше, чем увидел в сумерках прапорец Артёма. Волна накатилась – и они с Антифом заняли места в общем строю. Сто ударов сердца – конная дружина ворвалась во вражеский лагерь, и…
Славка не смог понять, как так получилось. Только что лагерь был, считай, пуст. И вдруг, словно из ниоткуда, перед ними возникла стена щитов и копий. Так быстро, словно нурманы все это время лежали в засаде.
Славка в одно дыхание выпустил три стрелы и осадил коня одновременно с гудением рога, на мгновение перекрывшим рев атакующих викингов и остановившим атаку.
Артём все же успел удержать гридней. Накатить разрозненной лавой на плотный копейный строй даже для латной конницы – чистая гибель. Нурманы могли только мечтать о том, чтобы сойтись врукопашную. Но – не вышло.
Киевские всадники разошлись в стороны, осыпая пеших стрелами. И тут сразу стало ясно, что нурманы не лежали в засаде. Лишь часть из них успела вздеть брони. Стрелы всадников разили их беспощадно. То тут, то там в слитном строю возникали бреши. Они тут же затягивались, но перед конными стрелками хирд оказался беспомощен. Догнать конницу они не могли. Латные разошлись, огибая, окружая хирд, а перед викингами замаячили союзные легкие конники-степняки. Хузары, печенеги-цапон… Эти с рождения умели играть в конную карусель. Стрелы полетели еще чаще, и хирд попятился, оставляя мертвые тела. Викинги отошли по-умному. Фланги опередили центр, стянулись краями, образовали неровный, но плотный круг щитов.
А за первым хирдом уже стоял второй.
«Видно, вои другого ярла», – решил Славка.
Эти уже почти все были в бронях. Внутри хирда прятались лучники и даже десятка три-четыре арбалетчиков. Все это было не так уж страшно. Плохо только то, что второй хирд перекрыл киевлянам путь к сердцу лагеря.
И Артём решил рискнуть. Пробиваться. Снова загудел рог. Обученная дружина тут же перестроилась, «уплотнилась», и, пока легкая конница продолжала осыпать стрелами центр вражеского строя, бронные гридни единым кулаком ударили в левый фланг второго хирда.
Славке повезло. Нурманское копье едва не вынесло его из седла. Но Разбойник споткнулся, сбился с галопа, гридень из Сваргуновой сотни опередил Славку и принял удар на себя. На щит, которого у Славки не было. Однако щит не спас молодца. Второе копье ударило в грудь его коня, и тут же чей-то топор начисто отсек гридню ногу и завяз у коня в боку. Копье, пронзившее грудь животного, переломилось, и конь с жалобным ржанием рухнул прямо на нурманский строй. Вот тут уж Славка своего не упустил: ворвался в разрыв, хлестнул саблей с десницы – увидел, как отлетает напрочь снесенная голова потерявшего копье викинга. Хлестнул другой саблей – с шуйцы – развалил рожу другого, понадеявшегося достать Славку с «незащищенного» бока. Третий викинг замахнулся топором, метя Славке в спину, но Антиф, державшийся у Славки за спиной, сбил топорника стрелой… И завертелось.
Конному с пешими биться и легко, и трудно. Особенно если стоят против него могучие и умелые скандинавы, способные принять на щит удар копыта и могучим ударом вырвать всадника из седла. Кабы не прикрывавший Антиф, Славку бы наверняка спешили и порубили в первые же мгновения. Но эти мгновения минули, и приспела подмога. Подтянулся Славкин десяток, затем уже полусотня гридней влилась в пробитую брешь и прорезала строй насквозь. Славка, оказавшийся на острие живого тарана, обнаружив пред собой пустоту, тотчас развернул коня и обрушился на врагов с тыла. Вот тут уж преимущество конного над пешими стало явным. Разбойник плясал и бил копытами, круша кости живых и мертвых. Славка хорошо его обучил: никто не мог подобраться к жеребцу, чтобы взрезать брюхо или подсечь ногу. Не дотягивались. А вот Славка – дотягивался. Славка рубил с двух рук, маятником раскачиваясь в седле. Остановился, только когда рубить стала некого. Малая часть хирда оказалась в окружении и пала под ударами киевских сабель и стрел.
Большая часть нурманов, однако, сумела перестроиться и сохранить себя, но главная задача их противников была достигнута. Заслон был прорван, и латная конница киевлян обрушилась на лагерь Владимира.
Славка смахнул пот, заливающий глаза, привстал на стременах, углядел мелькающий меж шатров прапорец брата, свистнул, скликая свой десяток, и бросил оскальзывающегося на трупах Разбойника туда, где киевская русь, уже чуя расширенными ноздрями сладкий дух победы, с волчьим варяжским воем рубила на капусту заполошенных новгородских ополченцев.
Владимира разбудил шум сечи.
Князь сбросил с груди вялую руку девки, с которой делил ложе, вскочил на ноги, схватил меч и как есть – без панциря, босой, перемахнув через спящего в входа отрока, выскочил из шатра.
Там его тотчас окружили ближние гридни, сторожившие покой князя. И другие, которых тоже вырвал из сна голос битвы.
Солнце еще не взошло, но на восходе уже алело. Врагов рядом не было. Бились на южном конце лагеря. Там стояли нурманы Торкеля и Асбьёрна. Добрые вои, однако приходилось им несладко. Лязгала сталь, кричали люди и кони. Сеча была нешуточная.
Подоспел отрок, принялся поспешно одевать князя, другой младший подскочил с обувкой.
Из соседнего шатра выбрался Добрыня. Уже бронный и оружный, будто спал не снимая доспехов.
Центр лагеря северян уже проснулся. Здесь стояли лучшие. Ближняя дружина Владимира и свеи Дагмара. Опытные вои времени не теряли. Надевали зброю, разбирали лошадей, разбирались по сотням. Словом, использовали каждый подаренный миг, чтобы подготовиться в битве.
Князь и воевода не обменялись ни словом. По одним только звукам им уже было многое понятно. Нападение было внезапным и удачным для врага. Паники не было только потому, что нападавшие первым делом насели на расположение нурманов. Железные викинги приняли этот удар и задержали вражескую конницу. Кабы не они, случилось бы страшное. Владимир легко мог себе представить, как выскакивающие на ноги или выбегающие из шатров вои падают, порубленные стремительной конницей, или ловят стрелы незащищенной грудью. Это был бы разгром. Нурманы спасли его рать. Надолго ли?