Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
Пока конница играла в догонялки, пешие порубили и подожгли таран.
И отступили в город. Следом за ними втянулась конница, и ворота закрылись – можно сказать, перед носом у подбежавших нурманов. На которых сверху тут же обрушился град камней, горшков с горящим маслом и менее опасный, но очень оскорбительный дождь из содержимого городских нужников.
Нурманы поспешно отступили. Особого урона они не понесли. Потеряли двоих-троих. И еще парочку – от каменных снарядов, выпущенных киевскими баллистами.
– Так их! – азартно выкрикнул
Четверо ополченцев, крякнув, вновь зарядили орудие. Баллистер положил в чашу каменное яйцо, однако честно предупредил князя:
– Не достанет!
Ярополк огорченно вздохнул и отошел от баллисты.
Внизу спешившиеся дружинники осматривали коней и перевязывали раны. Вокруг них суетились лекаря. Раненых и мертвых уже унесли.
Князь увидел поднимавшихся на стену Артёма с Варяжкой.
– Славно мы их! – крикнул он сверху.
– Славно, княже! – весело отозвался Варяжко.
Его доспехи и правый рукав подкольчужника были запятнаны чужой кровью. Варяжко сам водил гридь на вылазку.
За дымом, поднимавшимся над горящим посадом, перестрелах в пяти можно было разглядеть войско Владимира.
– Может, ударим? – предложил разохотившийся Ярополк. – Разобьем их, скинем в реку!
– Верные слова, княже! – обрадовался Варяжко. – Ударим разом – тут им и конец!
Однако Артём Варяжкиной радости не разделял.
– Не время, – сказал воевода.
Он переглянулся со Славкой, стоявшим чуть поодаль. Брат еле заметно качнул головой. Он с двумя десятками гридней должен был оберегать князя. И от тех, кто снаружи, и от тех, кто внутри. Нельзя сказать, что Славке пришлось по душе поручение. Не будь его, Славка ходил бы на вылазку вместе с Варяжкой.
Ярополк обиженно нахмурился. Будто ребенок, у которого отняли забавку. Поглядел на горящий таран…
– Почему нельзя ударить? – спросил он. – Ты же предлагал дать им бой! Так давай дадим!
– То было раньше! – Боярин Блуд в сопровождении полусотни собственных воев шел вдоль стены.
Славка сделал знак своим: бдите. Блуду он доверял не больше, чем медведю из зверинца.
Боярин (потому ли, что почуял это недоверие, или оттого, что на стене было тесновато) сделал знак своим охранникам, что остановились поодаль, и подошел к князю один.
– Раньше воевода Артём был храбрее, потому что не был Владимиром бит, – продолжал Блуд. – А может, завидно ему, что ты Владимира побил, а у него – не вышло. Сейчас враги бегут. Если ты, княже, сам поведешь гридь, мы их разгромим!
– Я поведу! – решительно заявил Ярополк.
Артём сдержался. У Блуда есть цель. Возможно, эта цель – вывести Ярополка за стену. Князь молод, ему хочется славы. Его легко уговорить.
– Победа! – воскликнул Ярополк. – Я чувствую ее. Бог – с нами. Мы разбили их сейчас! Мы…
– Они нас пощупали, – сказал Артём спокойно. – Легонько. Это еще не победа. И с кем мы сейчас ударим? Здесь, на стене, – полторы тысячи воев. Большая их часть караулила всю ночь. Они устали и голодны. Это с ними ты, Блуд, собираешься нападать на Владимира? Если же ты, княже, решил дать бой, тогда надо подготовиться: собрать войско, выбрать время…
– Воевода дело говорит, – поддержал Артёма опомнившийся Варяжко. Уж он-то знал, что его люди устали. – Дождемся ночи – и ударим. Всей силой!
– Ночью? – Ярополк задумался. Предложение ему не очень понравилось. Ночью настоящие храбрецы не воюют! Да и кто ночью увидит их подвиги?
А вот Блуду слова Варяжки, похоже, понравились. Но он помалкивал. Ждал, что скажет Артём.
– Ночью было бы славно, – согласился воевода. Тем более что ночью легче будет уберечь князя от случайной стрелы – в спину. – Только, думаю, ночью – не получится?
– Почему? – спросил Ярополк.
– Владимир – опытный воин. Ночью они отойдут.
– Я не знаю, кому мне верить, – пожаловался Ярополк. – Они все говорят, что преданы мне, но желают противоположного. Когда Блуд советовал удержаться от сражения, воеводы в один голос требовали битвы. Теперь, когда Блуд предложил драться, воеводы воспротивились. Мне кажется, они знают что-то, чего я не знаю. А ведь я – их князь. Что, если они злоумышляют против меня? Воевода Артём и воевода Серегей? А если за ними – Свенельд? Князь-воевода стар, но умен и злопамятен. А на меня обижен. И вот-вот породнится с воеводой Артёмом. А в Киеве Свенельда и Артёма любят. И дружина моя их любит. А младший из Серегеичей, Богуслав… Он спас мне жизнь, он охранял меня там, на стене. Но велят ему старшие – и он меня убьет.
– Прогони их, если не веришь, – сказала Наталия, прижимаясь к плечу Ярополка и заглядывая ему в глаза.
– Чтобы они перебежали к Владимиру?
– Тогда – казни их. Ты же архонт.
– У нас так не делают, любимая. Да и не получится это. Некому. Гридни мои не пойдут на такое. Не по Правде это. Даже пожелай я такое, все от меня отвернутся. Весь Киев меня осудит. Вот если бы их уличили в предательстве… А у меня против них ничего нет. Только слова Блуда. Но можно ли верить Блуду? Он злоумышляет против них, они – против него. Помнишь, я рассказывал тебе про печенега-ромея, которого они привели? Говорил ли он правду – или его науськали Артём с Серегеем? Я чувствую, что мог бы узнать правду, если бы допросил его сам. Но ромей этот повесился… Вернее, кто-то помог ему повеситься. И этим кем-то мог быть и Блуд, и его соперники. Не знаю, Наталия, кому мне верить? Как поступил бы на моем месте ваш кесарь?
– Кесарь не поверил бы никому, – уверенно ответила Наталия, дочь патрикия империи, вынужденная принять монашеский постриг, чтобы сохранить жизнь. – Но опирался бы на тех, кто более от него зависит. И тех, кто более враждебен твоим врагам.
– Тогда это Блуд, – Ярополк вздохнул. – Владимир с родом Серегея давно дружен. Сыновей его пощадил. И в Киеве их любят. А Блуда не любит никто. И с Владимиром ему не сговориться. Владимир – воин, тур. А Блуд – хитрый лис. И родичей сильных у него здесь нет. Он знает, что только я – его опора. Решено, моя любовь. Я приму то, что советует Блуд.