Вас любит Президент
Шрифт:
– Странные? Эй, оставьте мой аквариум в покое! Откуда вам известно про Гейл? А? – Ответа не было. – Я спрашиваю, – настаивала Гвен, говоря в спину Лерою, – что значит – странные?
– Когда-нибудь я вам расскажу. Не важно. Но все равно, вещи странные. Как эти вот рыбы.
– Я ни с кем не откровенничаю, это не в моих привычках. И с чего вы взяли, что, если бы мне понадобилось откровенничать, я для этой цели выбрала бы лонгайлендскую бабу, которая живет сплетнями! А? Алё! Детектив, я не поняла ни слова из того, что вы сказали.
Лерой скорчил рыбам рожу, чтобы посмотреть, как они среагируют. Рыбы не среагировали. Это его обидело. Он повернулся к Гвен.
– Ебаные тупые рыбы, – сказал он. – Что ж, одно ясно. Секретами
– Неправда! Это не имело отношения … О, черт…
Классический примитивный следовательский трюк сработал. Гвен покраснела. Лерой вернулся к столу и снова сел верхом на стул, не глядя на Гвен. Взяв со стола салфетку, он вытер ею руку и бросил салфетку на пол. Его подвижность кого угодно могла бы выбить из колеи.
– Сядьте, Мисс Форрестер, – сказал он. Взяв кофейник, он добавил кофе в чашку Винса и пригубил. – Гейл Камински знакома с немалой частью вашего прошлого. Она фантастически глупа и вульгарна, но у нее прекрасная память. Она помнит все, что вы ей рассказали о ваших университетских годах, вашей расстроившейся помолвке, и так далее. Чего она не знает – она не знает, что ваше чувство вины сильнее вас самой. Она не знает о ночных кошмарах, об ужасах утренних часов, о полуденных уколах совести, и о бушующих волнах сожалений за час до полуночи.
– Глупости какие, – сказала Гвен не очень уверенно.
– Что именно – глупости?
– Все, что вы сейчас сказали.
– Так. А расстроенная помолвка?
– Представить себе не могу … Мои родители … Да. Наверное, они нанимали частного сыщика, или что-то в этом роде. Слушайте, детектив, вы меня сейчас доведете! Перестаньте ерзать! Сейчас же! Ведете себя как сумасшедший. У меня есть права, в конце концов…
– А как же, – сказал Лерой. – Очень выгодное занятие – частный сыск. Нанимали, говорите? Возможно. Триста долларов в час. Большинство горожан любят совать нос в чужие дела, и некоторые из них не знают, что им делать с деньгами. Это я не к тому, что у них слишком много денег. Так не бывает – слишком много. Беда в том, что у них воображения нет. И поэтому они покупают себе яхты и особняки, и загородные дома, и прочее, а потом половину продают, и еще покупают, и бижутерию скупают на вес для жен, любовниц и дочерей, но после всего этого у них все еще остается много денег, и рано или поздно они начинают нанимать сыщиков, чтобы шпионили за теми же друзьями, женами и любовницами, и даже за дочерьми, и это их развлекает. Кто-то за кем-то все время следит в этом городе. Вот ведь работенка какая, просто мечта. Никаких приказов, ланч в любое время. Ну, ладно. До того, как я впущу Винса, ответьте мне на еще один вопрос, мисс … хмм … Форрестер. – Произнес фамилию – будто выругался. – Сколько вы истратили, приблизительно, на всю вашу подслушивающую и записывающую аппаратуру за последние шесть месяцев? Я примерно знаю сколько, но хотелось бы это услышать от вас лично. И если не услышу, будут последствия.
У Гвен сердце ушло в пятки. Захотелось сглотнуть слюну. Удержалась. Кто-то ей мстит? Кто-то принимает меры, чтобы не дать ей вывести кого-то на чистую воду?
– Какое это имеет отношение к чему-либо? – спросила она. Ей опять захотелось сглотнуть.
– В данный момент никакого, – произнес он зловеще. – Просто мне любопытно. Ясно? Ну так – сколько?
Гвен сглотнула слюну.
Лерой встал. Инстинктивно Гвен отодвинулась от него вместе с креслом – опять. Он снова прошел к аквариуму и некоторое время наблюдал за рыбами.
– Чего таращишься, а? – спросил он одну из рыб. – А? Эй, я с тобой разговариваю! У тебя проблемы? Говори какие! – он метнулся к столу, схватил пистолет, прошел к аквариуму и загнал в ствол патрон. Рыба посмотрела на него и, развернувшись, уплыла в угол, ближе к дну. – Так-то вот. В следующий раз думай, на кого таращишься. – Он вложил пистолет в кобуру и направился к двери. Отпер. Винс, глядя враждебно но не очень уверенно, вошел в квартиру.
– Сядь, – сказал ему Лерой.
– Детектив…
– Сядь! – рявкнул Лерой.
Винс сел.
– Слушайте меня, люди, – сказал Лерой, демонстративно сдерживая злость. – Я тут буду сейчас ходить туда-сюда, так что не пугайтесь попусту, у меня просто привычка такая, когда я думаю. Значит, так. Все теории по поводу основных страдателей, вроде мафии, нарко-картелей, и ФБР, можно смело отбросить. Ирландская Революционная Армия – очень слабая возможность. Они, как правило, сразу звонят и берут на себя ответственность, но до сих пор не позвонили. Может потому, что меня боятся. Знают, что я ненавижу ирландцев, несмотря на то, что сам я частично ирландец. Ну, знаете, это как полуевреи – самые злостные антисемиты. Понятное дело. Однажды я отметелил парня, который был частично ирландец и частично еврей. Прошу вас не менять номера ваших телефонов и держать их включенными непрерывно. Мне нужно иметь мгновенный доступ. Ненавижу вычислять коды и пароли и прочие гадости, меня это раздражает. А когда я раздражен, предсказать, что произойдет, невозможно.
– Вы прослушивали мой автоответчик? – спросил Винс.
– Да. Эй, Винс, валяй, скажи мне, что ты против. Не бойся, ничего страшного.
– Я…
– Да? Ты против? Скажи, что ты против. Ну же. Я жду.
– Я…
– Нет, – сказал Лерой. – Ты вовсе не против, Винс. Совершенно. Я – один из трех дюжин людей, которые слушали треп на твоем автоответчике, ужасно скучный треп, кстати сказать, всю эту неделю. И многие из нас предпочли бы не слушать. Что поделаешь. Это безобразие, конечно, но, эй, у прокурора бы бумаги не хватило всем ордера писать, если бы ордера нужно было брать по поводу каждой мелочи. Не могу же я просто дать прокурору в морду. То есть, могу, конечно, но я однажды переспал с его дочерью, а может это была его жена, я не помню, и должны же быть какие-то границы.
– Детектив … – сказал Винс.
– Шшш. Не отвлекай меня, а то я мысль потеряю. Слушайте внимательно. Предполагаю, что вас скоро убьют к свиньям. Также предполагаю, что из вас двоих мисс Форрестер в большей опасности. С другой стороны, оба вы должны благодарить судьбу. Вы счастливчики. Поскольку вы мне нравитесь. Оба, хотя конечно же мисс Форрестер мне нравится гораздо больше. Я, наверное, расист. В любом случае, я готов предложить вам обоим вас охранять. Лично. Неофициально. Нанимать телохранителей в вашем случае бессмысленно. Ни один телохранитель не остановит снайперскую пулю, особенно если снайпер сидит где-то на крыше в полумиле от вас. У меня методы другие. Не спрашивайте меня, какие именно. Не скажу. Вот вам мой … – внезапно он повернулся к аквариуму и вгляделся. В аквариуме плавали четыре рыбы – две … и еще две … – Ага, – сказал Лерой. – Вот вам мой номер … Странные рыбы какие-то… Вот номер. Мой мобильник. Звоните мне в любое время. Как только кто-то из вас что-то почувствует, что-нибудь странное, неважно насколько странное, даже просто пустяк – не колеблясь звоните мне. Тут же. Не заканчивайте обед, не заканчивайте разговор, не идите сперва в уборную, не думайте ни о чем, просто набирайте номер. Вам ясно, блядь, или нужно все подетально объяснить? Дураки.
Он пожал плечами. Бросив на стол визитку, он круто повернулся и промаршировал к двери. Хлопнул дверью. Вешалка для пальто качнулась и упала.
Некоторые время они молчали, стараясь не смотреть друг на друга. С лестницы раздался какой-то шум. Очевидно, соседи заметили эффектный выход Лероя и теперь делились мнениями.
Винс покачал головой.
– Нужно было ему сказать про детей, – сказал он.
– Что?
– Нужно было сказать. Я о нем слышал.
– О ком?
– О нем. Детектив Лерой.