Вас любит Президент
Шрифт:
– Кто вы такой? – спросила она. – Как вам все … Мы знали друг друга в прошлом? Кто вы такой, черт вас возьми? Просто скажите, кто вы такой.
– Детектив Лерой, к вашим услугам.
– Как?
– Что – как? Не понял.
– Как вы узнали про янтарь? И вообще – про все?
– Профессия такая – знать чужие тайны.
– Никто не знал про янтарь, – с уверенностью сказала Гвен, кусая губы. – Даже Арчи не знал.
– Магда Висконти тоже не знала? Вы с ней делились многим.
– И Магда не знала … Магда! Вы и про Магду знаете!
– Успокойтесь.
– Хорошо, – сказала она. – Слушайте.
Он улыбнулся.
– Подумайте, – сказал он. – На ваш взгляд – похож я на человека, с которым вы могли вместе учиться?
– Нет.
– Ну и вот.
– Но я не понимаю.
– Всего понять невозможно, Гвен, – сказал он заговорщическим тоном. – Некоторые вещи должны оставаться непонятыми. Типа, шшш! – Он приложил палец к губам. – Понимаете?
– Вы меня пугаете.
– Нет, нет, пожалуйста, Гвен. Пожалуйста поверьте мне. Со мной вы в безопасности. Я никому не позволю вас обидеть.
Опять они некоторое время шли молча.
– Почему? – спросила она наконец.
– Что почему?
– Почему вы никому не позволите меня обидеть?
– Ах, уж я и не знаю даже…
– Это что же, это…
– Признание в любви? Нет, мисс Форрестер. Совсем нет. Да вы не беспокойтесь. Расскажите мне про Гейл.
– Гейл?
– Гейл. Именно так я и сказал. Гейл.
– Гейл Камински?
– Про нее самую. Расскажите.
– При чем тут Гейл?
– Из всех потенциальных лонгайлендских домохозяек, почему вы выбрали именно Гейл?
– Для чего выбрала?
– Для одаривания временем и деньгами. Вы дважды внесли за нее месячный взнос банку, за дом. Кто так поступает?
– Откуда…
– Почему вы выбрали именно ее?
– А кого я должна была выбрать, вас?
– Мне просто любопытно.
– Это не любопытство, это бестактность. И я вас боюсь. Что вам нужно от меня?
– Нет, любопытство. Можете не отвечать, хотя предупреждаю, что если мне долго не угождать, я могу … э…
– Что? Что вы можете?
– Ох не знаю, – он огляделся. – Могу отдать вас вон тому суровому чудику, который торчит на углу.
Презрительное ругательство чуть не вылетело у Гвен, но она вовремя себя остановила. Все-таки они находились сейчас в неприятном районе, и Лерой был действительно ее единственной защитой, единственной связью с уютным и безопасным цивилизованным миром. Когда они проходили мимо чудика, тот вдруг ступил на середину тротуара и обратился к ним по-французски с сильным акцентом.
– Что он сказал? – спросил Лерой.
– Он хочет узнать, как мы себя чувствуем.
Внезапно Лерой круто повернулся и направился к чудику. Последний объяснил, что он ничего такого не имел в виду, никаких проблем, отступил спиной, повернулся, и пошел прочь. Лерой ухмыльнулся. Возвратившись к Гвен, он взял ее за руку. Это было невежливо, такая фамильярность, и Гвен захотелось отобрать руку, но передумала. Касаясь руки Лероя, она чувствовала себя так спокойно, как не чувствовала многие годы.
– Расскажите мне про Гейл, – попросил он еще раз.
– Не понимаю, что вы хотите услышать. Ну … Она очень несчастный человек, – сказала Гвен. – Сплошной эгоизм и ребячество.
– Как вы с ней встретились?
– В баре.
– Что за бар?
– Ирландский паб, на Бродвее, в семидесятых улицах. Она меня спросила, не знаю ли я, где находится станция метро. Она заблудилась.
– Вы ей сказали?
– Да. Но это была не та станция, которая была ей нужна.
– А об этом вы ей сказали?
– Нет. Это была единственная станция в районе, о которой я точно знала, что она есть.
– Она воспользовалась станцией?
– Нет, она взяла такси.
– Домой? В Лонг Айленд?
– До автостоянки. Она показала шоферу квитанцию стоянки. Он сказал, что примерно знает, где это.
– И вы договорились встретиться еще раз?
– Мы обменялись телефонами. Через две недели она вдруг является в город и просит, чтобы я прошлась с ней по магазинам. Мне было любопытно.
– Что вы хотели узнать?
– В какие магазины ходят женщины вроде Гейл.
– Узнали?
– Да. Бергдорф и Блумингдейлз.
– Бергдорф?
– Да. В Бергдорф она ничего не купила. Сказала, что все очень дорого.
– Это так и есть.
– Я не заметила большой разницы между этими двумя магазинами. Хотя в Бергдорфе было приятнее внутри. Вы уверены, что мы правильно идем? Что-то улица все темнее и темнее.
– Мы идем на север.
– И что же?
Лерой пожал плечами.
– Если идешь на север, рано или поздно упрешься в бульвар. Предполагаю, что мы окажемся где-то между Пигаль и Клиши минут через двадцать. А оттуда – все время в горку, пока не доходишь до вершины.
– Вы уверены?
– Я проверил, еще в самолете. Север – все еще по направлению к северному полюсу. Как и три тысячи лет назад.
Некоторое время они продолжали болтать – до того момента, как вдруг оказались в районе под названием Сталинград. Прямоугольные столбы, поддерживающие эстакаду метро, выглядели призрачно-зловеще. Появились совершенно черные зоны и закоулки столь жуткие, что казалось они просто умоляют тебя перерезать кому-нибудь горло, или подставить под чей-то нож собственное. Настроение Лероя нисколько не изменилось – все также спокоен и бесстрастен.
– Может, поймаем такси? – спросила Гвен.
– Вы чего-то боитесь?
– Преступников. Нападения.
– Если вы и увидите сегодня нападение, – сказал Лерой, – то нападать скорее всего буду я. Не волнуйтесь, здесь спокойнее, чем вы думаете.
Как он обещал ранее, они повернули на улицу, идущую в гору. Оставив неприятные кварталы позади, углубились в сетку монмартрских неровных переулков. Повернули. Увидели ярко освещенное кафе. Дальше был уютный жилой сквер, над которым возвышался роскошный отель восемнадцатого века постройки. Гвен узнала его. Его постоянно показывают в претенциозных французских фильмах о меланхоличных неудачниках, психологически переживающих жизненную неустроенность в Париже, без начала, конца и сюжета. Лерой повел Гвен дальше. Наклон улицы стал заметно круче. К моменту, когда они добрались до вершины, Гвен тяжело дышала и помалкивала. Из десятка кафе по периметру главного монмартрского сквера последние два закрывались. Лерой и Гвен пересекли сквер, утыканный пляжными зонтиками, под которыми в дневное время популяция поглощала еду, приготовленную в этих кафе, и платила китайским умельцам за созидание неуклюжих портретов углем, пастелью, акрилом, и сухой кистью, и наконец вышли к порталу Сакре Кёра.