Васек Трубачев и его товарищи (книга 2)
Шрифт:
Мазин махнул рукой:
— Эх, жизнь! Съел человек от огорчения, а они смеются!
— Ну, что вы там расшумелись? — прикрикнул издали Митя. — Желающие выступать в самодеятельности — записывайтесь заранее!
Ребята начали записываться.
Девочки обещали сплясать русскую; набралось много желающих прочесть стихи; Одинцов вызвался рассказать про деда Щукаря — отрывок из книги «Поднятая целина». Программа оказалась большой.
— Ну, вот и набралось кое-что. А еще и хозяева нас чем-нибудь порадуют, —
Митя вообще чувствовал себя хорошо. Все его радовало: здоровый, бодрый вид ребят, новые места, гостеприимные колхозники. Радовался Митя и тому, что за дорогу он как-то незаметно сдружился с Сергеем Николаевичем, и тому, что уже сделано главное — всем родителям разосланы телеграммы о благополучном прибытии на место, а в школу отправлено коллективное письмо с описанием встречи с колхозниками «Червоны зирки».
Впереди ожидало много интересного: веселый отдых, работа вместе с колхозниками. Но это был большой план на будущее, а пока они с Сергеем Николаевичем решили дать ребятам хорошенько оглядеться, познакомить их с колхозом и устроить поход с ночевкой в лесу.
«В общем, все будет хорошо! Просто замечательно!» — радовался Митя.
До вечера ребята бегали, советовались, репетировали.
У Синицыной горели щеки. Она подходила то к одному, то к другому:
— Девочки, только бы не осрамиться, только бы не осрамиться! Пойте изо всех сил!
— Как это — изо всех сил? Не придумывай! Пой как надо! — строго говорила Валя.
— Конечно. А то затянем козлиными голосами…
— Всю Москву осрамим!
— Только ты, Мазин, не пой, пожалуйста! У тебя очень плохой голос, — предупреждала Лида Зорина.
— Спою! — заупрямился Мазин. — В хоре не слышно будет, кто как поет.
Игнат Тарасюк тоже собрал свой отряд и вывел его в рощу, чтоб подальше от москвичей, на свободе, прорепетировать.
— А может, они наши песни не понимают? — беспокоился Федька Гузь.
— А что тут понимать? Песня, она и без слов — песня… А ну, ребята, зачинайте легонько ту, что в школе разучивали… Федька! Чего шею вытянул, как тот гусак… Кому говорю — легонько зачинай!
Игнат поднял вверх тоненький прутик. Ребята, не сводя с него глаз, затянули песню.
Игнат вдохновенно раскачивался, водил по воздуху прутиком, как дирижерской палочкой:
— А теперь поднимайте голос… А ну, а ну!.. Павло, давай втору… Вступай, вступай…
Когда стемнело, на лужке за школой собралось все село. Вылезли из хат старики и старухи, не усидели и молодицы — вышли с грудными детьми на руках. Принарядились девчата и хлопцы. Из села Ярыжки пришла молоденькая учительница Марина Ивановна.
— Сюда, сюда, Марина Ивановна! Ближе садитесь, тут местечко вам есть! — крикнул Игнат, подвигая к костру бревно.
Учительница села. Колхозные ребята со всех сторон тесно облепили ее.
— Хорошая у них учительница! — прошептала Валя Степанова на ухо Синицыной.
Мазин, услышав ее шепот, недовольно пробурчал:
— Ничего особенного. Наш Сергей Николаевич лучше. — И, растолкав ребят, освободил место рядом с Мариной Ивановной для учителя.
Из темноты послышался голос Степана Ильича:
— Ого! Да тут все товарищество собралось! Вот мы сейчас и познакомимся получше и повеселимся вместе. — Он бросил на траву свой пиджак, уселся поудобнее и, взглянув на Марину Ивановну, усмехнулся. — А около учительницы никогда пусто место не бывает: где учительница — там и школа!
— А где колхоз — там и председатель! — засмеялась Марина Ивановна.
— А мы тоже около Сергея Николаевича всегда! У нас тоже школа! — закричали приезжие.
Пионерский костер начался торжественно.
Оба отряда построились в линейки.
— Костер посвящается первому знакомству и дружбе пионеров Москвы с пионерами колхоза «Червоны зирки»! — громко объявил Митя.
Честь зажигать костер выпала на долю Саши Булгакова. Он с волнением поднес спичку к сухой елке. По желтым иглам пробежал быстрый огонек, и елка вспыхнула, с треском рассыпая вокруг золотые искры.
— «Широка страна моя родная…» — дружно запели ребята.
Взрослые весело подхватили знакомую песню. Когда все смолкло, Митя сказал короткое приветствие. Закончил он его так:
— Широка наша страна родная, а куда ни поедешь — везде ты свой человек. Вот мы к вам приехали, а уже вроде как дома или у родных…
— А я ведь тут рос. И все мне тут дорого. И язык украинский, и воздух вот этот с полей… Что значит родина!.. — задумчиво сказал Сергей Николаевич.
Завязалась беседа. Колхозники наперебой расспрашивали о Москве.
— Москва наша с каждым днем растет и украшается, — сказал Сергей Николаевич. — Иногда проходишь по улице и видишь — забор стоит какой-то. За забором экскаваторы работают, грузовики рычат, растет этаж за этажом. А снимут забор — и ахнешь! Стоит перед тобой дворец — глаз не отвести! Как в сказке!
— А мы под самой Москвой живем, на электричке туда ездим… — мечтательно сказала Лида.
— У нас городок тоже хороший! У нас и театр свой, и кино, и школы! — зашумели ребята.
— Расскажите про нашу школу! — неожиданно попросил учителя Мазин.
— Ну что же я буду рассказывать! Вы сами про свою школу расскажите.
Ребята зашевелились, зашептались:
— Одинцов, Одинцов!.. Нет, Зорина! Лида Зорина, расскажи!
Лида Зорина встала.
— У нас очень хорошая школа… — бойко начала она.
— Самая лучшая! Замечательная школа!.. У нас все учителя хорошие и директор хороший! — перебивая Зорину, закричали ребята.