Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни
Шрифт:
Да, такой вопрос после участия в ампутации был немного странным, но на меня устремились пятнадцать пар любопытных глаз, а глава гильдии тоном заботливого дядюшки продолжил:
– Подходите ближе, не стесняйтесь. Расскажите, что видите именно вы. Может, такая талантливая нейра сразу определит, отчего умер этот несчастный?
Парни расступились, давая мне подойти к столу. Специфический запах стал сильнее, но я даже не поморщилась. Достала из кармана предусмотрительно захваченные перчатки и лихо натянула,
– Так-так… – протянула задумчиво.
Тем временем нейт Лейн отделил почку и, положив ее на металлический поднос, разрезал.
– Вижу участки некроза, тромбы в сосудах…
В универе нам повезло с преподавателем по судебной медицине. Проводя вскрытия, он всегда все подробно объяснял, да и патологоанатомическую картину некоторых заболеваний я помнила. Но да, патанатомия – очень сложный предмет, а я в нем далеко не спец. Но можно определить диагноз, если включить логику и клиническое мышление.
Я внимательно осмотрела органокомплекс, все ближе подбираясь к кишечнику. По пути встречались кровоизлияния, язвочки, отечность внутренних органов и гнойные очаги между петель кишечника… Оп-па, стойте-ка!
– Вот, посмотрите, это похоже на гангрену червеобразного отростка.
Я не была уверена, знают ли в этом мире слово аппендикс, поэтому использовала упрощенное название. А у несчастного больного, похоже, развился гангренозный аппендицит.
– Судя по всему, больной погиб от перитонита и заражения крови. А вот и сам отросток, я даже вижу отверстие, через которое прорвался гной.
Практиканты молчали, внимательно глядя на багрово-фиолетовую плоть, нейт Лейн задумчиво хмурился.
– Что ж, нейра права, – протянул он, наконец.
А потом продолжил вскрытие, разрезая кишечник и подробно демонстрируя всем воспаленный аппендикс и урон, который тот нанес организму.
Когда главный лекарь закончил, практиканты начали засыпать его вопросами. Было грустно от того, что в нашем мире такого пациента могли спасти, но в этом – увы. Его даже не донесли до операционной, бедолага терпел дома до последнего.
Он ощутил резкую боль в момент, когда лопнул воспаленный отросток, и из него прорвался гной в брюшную полость. Когда аппендикс начал отмирать, боль притупилась, но вместе с этим в кровь хлынули тонны микробов, и начался сепсис.
– А вы не считаете, что причина смерти этого человека и рожениц с послеродовой горячкой одна и та же? – поинтересовалась я у Лейна.
Еще в шестнадцатом веке итальянский врач сформулировал теорию, что в возникновении заболеваний виновны какие-то мельчайшие живые существа. Но доказать ее он не смог: тогда не было микроскопа. И даже после его изобретения ученые далеко не сразу поняли роль бактерий и вирусов в жизни людей.
Сейчас это кажется бредом, но в возникновении родильной горячки винили… эмоциональное потрясение роженицы! Другие считали, что смерть от нее – это наказание за то, что женщина позволила увидеть срам мужчине врачу.
В учебнике Эллен по целительству было описано примерно то же самое. Жесть. Просто жесть.
– Одна и та же причина? Вы издеваетесь? Чему вас в Академии учат! Кайсон, из-за чего возникает родильная горячка? – спросил нейт Лейн.
– Это наказание женщине за неправедную жизнь, – вперед вышел парень с гладко зачесанными светлыми волосами и узким лицом.
Лейн поглядел на меня взглядом под названием: «Слышала, курица?»
– Получается, тогда целая тьма женщин неправедна? – меня охватило глухое раздражение.
– Точно. Женщина – вместилище порока, – согласился Лейн.
– Да-да, вы совершенно правы. Так и есть. А в магичках порока вмещается в два раза больше.
Лекарь не ожидал, что я так легко соглашусь и приправлю ответ самоиронией, и оставил попытки меня поддеть.
– Все свободны. Отправляйтесь к нейту Калвину, у него найдется для вас работа.
Когда практиканты разошлись, нейт Лейн, старательно делая вид, что не замечает меня, сполоснул руки в тазике и вытер их платком.
– Вы еще здесь, нейра?
– Я хотела с вами поговорить, – подойдя ближе, я скрестила руки на груди.
– Что еще вам от меня нужно?
– Вы нарочно выписали Тая Отто так рано? Вы ведь знали, что ему некуда идти, это было жестоко. Подозреваю, вы это сделали, чтобы насолить мне. Он ведь пошел на поправку, это все видели.
Лейн нетерпеливо закатил глаза.
– Да у вас мания величия, нейра Эллен! А у гильдии нет денег, чтобы содержать каждого оборванца и спонсировать его лечение. Сказал бы спасибо хотя бы за то, что мы для него сделали. Нам не выделяют средства из городского бюджета, нас кормят больные. Этим и объясняется независимость гильдии от властей. Но я решил в очередной раз не ссориться с градоправителем и удовлетворил его просьбу допустить вас к практике, хотя по-прежнему считаю, что женщинам здесь не место.
– Но ампутация была успешна, а период заживления проходил удачно, с этим вы спорить не станете?
Лекарь что-то неразборчиво пробубнил.
– Я все еще верю, что мы можем договориться, поэтому взываю к здравому смыслу, – продолжила я наступление. – Подумайте о благе пациентов, дорогой нейт.
И тут я заметила, что Лейн сжимает в кулаке платок. Поморщившись, он встряхнул его, расправил и замотал палец. Я успела увидеть кровавое пятно и все поняла. Догадка привела меня в ужас.
– Вы порезались!
– И что? – презрительно бросил лекарь.
– Надо обработать рану, пока трупный яд не попал в кровь.