Ваш покорный слуга кот

Сосэки Нацумэ

– Ты в гости пришел?

– Нет.

– Значит, по делу?

– Да.

– По школьному вопросу?

– Да. Хотел немного поговорить.

– Угу. Так о чем? Говори же.

Но Буэмон-кун молчал, опустив очи долу. Вообще-то Буэмон-кун был весьма болтлив, хотя и учился во втором классе. Его мозг, не в пример голове, был недоразвит, и по болтливости этот ученик занимал в группе «Б» первое место. Именно он поставил хозяина в тупик, потребовав перевода на японский язык слова «Колумб». Да, видимо, была какая-то серьезная причина тому, что сей разговорчивый господин молчал и только ерзал на месте, как принцесса-заика. И причина эта заключалась не только в стеснении. Хозяину это тоже начало казаться странным.

– Если у тебя есть что сказать, говори скорее.

– Мне как-то неловко говорить…

– Неловко говорить? – хозяин заглянул в

лицо Буэмон-куна, но тот продолжал смотреть вниз, и определить выражение его лица было трудно. Тогда хозяин попробовал изменить тон и сказал ласково: – Говори, не стесняясь. Нас никто не слышит, а я никому не скажу.

– Можно рассказывать? – Буэмон-кун все еще колебался.

– Можно, наверное, – решил хозяин.

– Ну, тогда я расскажу, – вздохнул Тыквоголовый и, подняв голову, тупо посмотрел на хозяина. Глаза у него совершенно треугольные. Хозяин надул щеки и выпустил в сторону дым «Асахи».

– Знаете… Такое дело получилось, не знаю, как теперь быть.

– А что случилось?

– Как что случилось? Я в большом затруднении и пришел к вам…

– Так что же тебя затрудняет?

– Я не хотел этого делать, но Хамада пристал – одолжи, говорит, да одолжи…

– Хамада – это Хамада Хэйскэ?

– Да.

– Так что, ты одолжил этому Хамада деньги в уплату за пансион?

– Нет, я одолжил ему не деньги.

– А что же?

– Свое имя одолжил.

– А для чего Хамада понадобилось твое имя?

– Он отправил любовное письмо.

– Что отправил?

– Я ему говорю, чем одалживать свое имя, я лучше опущу письмо в почтовый ящик…

– Ничего не понимаю. Кто и что сделал?

– Было отправлено любовное письмо.

– Любовное письмо? Кому?

– Да я же говорю, что неловко рассказывать об этом.

– Ну ладно, значит, ты отправил какой-то женщине любовное письмо.

– Нет, не я.

– Хамада?

– И не Хамада.

– Так кто же отправил?

– Этого я не знаю.

– Ничего не пойму. Что же, никто ничего не отправлял?

– Там только мое имя.

– Что значит «там только мое имя»? Ничего не понимаю.

О чем ты говоришь? Рассказывай все по порядку. Кому было адресовано письмо?

– Барышне Канэда.

– Это дочь коммерсанта Канэда?

– Да.

– А что значит «имя одолжил»?

– Видите ли, эта девица модничает и нос задирает, вот ей и отправили любовное письмо… Хамада сказал, что без подписи нельзя. Я ему говорю: подпишись своим именем. А он говорит: это неинтересно. Лучше, говорит, пусть будет подписано Фуруи Буэмон. Вот так я и одолжил свое имя.

– Ты что, знаешь эту девушку?

– Нет, не знаю. Даже не видел никогда.

– Какая наглость! Посылать любовное письмо человеку, которого не знаешь! Зачем же вы это сделали?

– Все говорили, что она хвастает и нос задирает, вот и решили подшутить над нею.

– Натворили вы дел. Значит, отправили за твоей подписью?

– Да. Письмо написал Хамада, я одолжил имя, а Эндо ночью отправил.

– Значит, вы втроем сговорились?

– Да. Но потом я испугался. Вдруг все раскроется и меня исключат? Я так беспокоюсь, что уже несколько ночей не сплю. В голове словно туман стоит.

– Черт знает, какую глупость вы выдумали. Что же, так прямо и подписали – «ученик второго класса гимназии "Буммэй" фуруи Буэмон»?

– Нет, про гимназию не писали.

– Хорошо хоть, что догадались. Этого бы только не хватало!

Тогда бы речь шла о чести гимназии «Буммэй».

– Как вы думаете, меня исключат?

– Как тебе сказать…

– Сэнсэй, у меня очень строгий отец. Да еще у меня мачеха.

Если меня исключат, мне плохо придется. Неужели исключат?

– Вот я и говорю, что нельзя делать такие штуки.

– Я и не хотел, да вот так получилось… Нельзя ли постараться, чтобы меня не исключили?

Буэмон говорил слезливым голосом. Давно уже за фусума фыркают хозяйка и Юкиэ-сан, а хозяин все тянет с важным видом: «Не знаю… Вот уж не знаю, как с тобой быть…» Страшно интересно.

Я сказал – «интересно». Возможно, вы спросите: почему? Вопрос резонный. Величайшая цель жизни как человека, так и животного – это познание самого себя. Если бы люди оказались способными познать самих себя, они были бы достойны большего уважения, чем кот. И тогда я немедленно прекратил бы писать всю эту ерунду. Но человек никогда не познает свое «Я», как никогда не увидит собственных ушей. Вот почему за разъяснениями по поводу своего «Я» люди обращаются к обычно презираемым котам.

Конечно, человек делает вид, что ему все известно, и просто чего-то не хватает. Он расхаживает по земле с величественным видом, называя себя венцом творения. Меня разбирает смех, когда я гляжу на него. Вот он и таскается по свету, сгибаясь под тяжестью этого самого венца творения, и спрашивает у всех встречных, где его уши. И не думайте, что он когда-нибудь откажется от этого венца. Будет таскать его до самой смерти. Впрочем, при всем этом он может считаться даже симпатичным, если только довольствуется тем, что он дурак.

Рассказывая о Буэмон-куне, о хозяине, о хозяйке и о Юкиэ-сан, я сказал «страшно интересно» не потому, что получилось такое совпадение, и не потому, что это совпадение касается столь пикантного предмета. Нет, меня заинтересовала реакция всех этих людей на описываемые события. Начнем с хозяина. Он относится к происшествию довольно прохладно. Его не особенно волнует строгость напаши Буэмон-куна и отношения между Буэмон-куном и его мачехой. Да он и не должен волноваться. Ведь между исключением Буэмон-куна и увольнением хозяина громадная разница. Вот если бы исключили всех учеников из всех гимназий, тогда другое дело. Тогда преподавателю не на что было бы жить. Но изменения в судьбе одного только Буэмон-куна, как бы велики они ни были, на судьбе хозяина не отразятся. А раз так, то с какой стати хозяин будет волноваться из-за Буэмон-куна? Хмуриться, сморкаться, вздыхать по поводу неприятностей постороннего человека совсем не в характере хозяина. Никто не поверит, что человек такое добросердечное существо. Только в качестве налога за свое появление на свет он иногда ради приличия пускает слезу и строит сочувственную мину. Это сплошной обман. Хотя, по правде говоря, для того, чтобы корчить сочувственные мины, требуется определенное искусство. Тех, кто обладает искусством такого обмана в наибольшей степени, называют «совестью человечества» и очень ценят. Поэтому самые подозрительные люди – это те, кого ценят другие. Присмотритесь к такому типу, и вы сразу все поймете. В этом смысле хозяин относится к неискусным. Поэтому его не ценят. И он, естественно, не прячет свое равнодушие, а выставляет его напоказ. Стоит поглядеть, как он повторяет Буэмон-куну: «Не знаю, не знаю, как с тобой быть…» Но было бы непростительной несправедливостью презирать такого праведника, как мой хозяин, из-за его равнодушия. Равнодушие – природное качество человека, и тот, кто не прячет свое равнодушие, честный человек. Не следует переоценивать людей и ожидать от хозяина в данном случае сочувствия к Буэмон-куну. Ожидать в этом взбаламученном мире от честности большего, чем равнодушие, все равно что ждать, когда верные рыцари старинных фантастических романов начнут гарцевать на улицах под вашими окнами.

Теперь о женщинах, что хихикают в столовой. Их привлекает главным образом смехотворность всей истории. Происшествие с любовным письмом, которое не дает спать по ночам Буэмон-куну, представляется им исполненным радостной благодати, словно голос Будды. Попробуем разобраться в этом, и мы увидим, что их веселит скверное положение, в которое попал Буэмон-кун. Спросите этих женщин: «Почему у вас вызывает смех человек в скверном положении?» И они вам ответят, что вы дурак. Или скажут, что вы задали этот вопрос с целью оскорбить их женское достоинство. Возможно, они и в самом деле будут считать себя оскорбленными. Но правда и то, что они рады посмеяться над человеком, попавшим в беду. Нечего ожидать, что женщина предупредит вас: «Сейчас я буду оскорблять свое женское достоинство, но вы помалкивайте и не задавайте дурацких вопросов». Это все равно как если бы вор заявил: «Я сейчас буду грабить, но не смейте говорить мне, что это безнравственно. Этим вы опозорите и оскорбите меня». Женщины умны. Их рассуждения не лишены логики. Так что если тебе пришлось родиться человеком, будь любезен оставаться спокойным, когда тебя будут топтать ногами, пинать и всячески поносить. Более того, оплевав и обгадив тебя, над тобой еще будут посмеиваться. А если ты не способен оставаться спокойным в таком положении, держись подальше от существ, именуемых умными женщинами. Возможно, Буэмон-кун, совершивший без всякой задней мысли непристойный поступок и теперь совершенно подавленный, скажет, что нехорошо смеяться, когда ему так плохо. Но такие слова исторгнет у него лишь юношеская наивность. Тот, кто не терпит, чтобы его оскорбляли, именуется человеком, лишенным выдержки. Если он не желает, чтобы его оскорбляли, пусть ведет себя скромно.