Ваша С.К.
Шрифт:
— Неплохо для семнадцатилетней девушки… Только вечная жизнь страшнее фонаря, намного.
Светлана нашла в себе силы проскользнуть под рукой трансильванца, чтобы сбежать с моста, и они продолжили свой путь на прежнем расстоянии.
— Это стихи, написанные тридцатидвухлетним мужчиной, не имеющим никакого отношения к вампирам. Да, он не знаком с княгиней, хотя посвятил ей стих… Он видел ее несколько раз, но она осталась для него незнакомкой. К счастью…
— Простите, что я не разделяю вашего вкуса в стихах, — сухо произнес граф. — Попрошу вас не читать их впредь. Чужие слова в ваших устах ранят даже больнее моих клыков, которые я не смею пускать в ход совсем не из-за вашего колье, а в силу воспитания. Вы уже назвали меня Смертью в готическом плаще… Возьму на себя смелость посоветовать вам не практиковаться в остроумии с незнакомыми вампирами. Особенно теми, кто прожил не один век и у которых время остановилось тогда, когда оскорбления было принято смывать кровью.
Он увидел, как побледнела девушка, но не выпустил ее руки.
— Прошу прощения, граф, — пролепетала Светлана едва слышно, — если я вдруг имела неосторожность задеть ваши чувства. Просто…
Она осеклась. Граф усмехнулся.
— Что просто? Просто петербургская княжна ставит себя выше деревенского графа, невзирая на разницу в возрасте и то, что ровным счётом ничего про него не знает… Вы поставили меня даже ниже автора сего стиха…
— Ещё раз прошу меня простить.
— Не прощу! — отчеканил граф. — Потому что вы не достойны прощения. Вы не чувствуете раскаяния. Вы не можете со мной играть словами, я ведь вижу вас насквозь…
— К чему вы клоните, граф?
Он отвел взгляд, но нашел лишь фонарь, который не горел.
— Я всего лишь хотел узнать. Если я вдруг не сдержусь… Если колье вашей матушки не остановит меня… Испугает ли вас брак со мной?
— Вы ведь шутите? — Светлана попыталась вырвать руку, но не смогла. — Вы не можете говорить серьезно… Иначе бы князь не доверил меня вам…
— Ваш князь с закрытыми глазами впустил к себе в дом незнакомца и отдал ему самое дорогое, что у него есть — вас, княжна.
Светлана снова попыталась вырваться и снова не сумела. Ее лицо горело ярче кровавого тумана, застлавшего глаза трансильванскому вампиру.
Глава 33 “Всякая встреча на мосту нехороша”
Доверяй да проверяй — это не было приказом сверху, это стало личной инициативой низов: впервые дворник дядя Ваня и домовой Бабайка сошлись во мнениях, не споря, и за странной парочкой был пущен хвост! Бабайке даже прятаться не приходилось, настолько эти двое увлеклись друг другом. У Домового даже зубы свело — от ревности, хотя Бабайка уверял себя в том, что это ему передался зубовный скрежет вампира. Приходилось напрягать только слух… И слух не подвел, как и ноги! И руки, и голова — которая вынырнула ровно в кольцо, образованное руками басурманина и напуганной его странным признанием княжны.
— Всякая встреча на мосту — нехороша, — закрутился волчком Домовой, да так лихо, что вампиру, кому и без того было худо, пришлось выпустить руку княжны и схватиться за перила. — Правду бают люди, на первой встрече — озорные речи, на второй встрече — опасные речи…
— Ничего худого в них не было! — через силу заулыбалась княжна, выдернув из перчатки графа свою дрожащую руку. — Ты ослышался…
— Да Черт миловал, на ухо не туг я! — и снова Бабайка уставился на трансильванца злыми прищуренными глазками. — Вы, милостивый государь, мостиком ненароком ошиблись. Впрочем, возьму на себя смелость заметить, что брехня все это людская. Враки, что будто единожды поцеловавшись на мосту, куда все мы путь держим, никогда уже не расстанешься. С вами, как понимаю, не расстанешься на любом мосту — только в реку бездыханным трупиком свалишься!
Вампир выпрямился и сжал края плаща, будто удерживал руки от желания схватить домовенка за шею и швырнуть в темную воду.
— Затык-то в чем, милостивый государь: дабы ритуал сработал, обе стороны обязаны в него свято уверовать. Серебряное колье защитит княжну, покуда мы все и вы в частности, сударь, в его силу верим. Верьте, добрейший вы наш, для своего же собственного благополучия: на русской земле лучше во все верить. Наша княгиня не любит, когда не верят в то, во что она верить велит…
— Я верю в силу колье, — отчеканил граф фон Крок и протянул Светлане руку, но княжна попятилась, а в его перчатке оказалась волосатая рука Домового, а второй тот схватил уже княжескую дочь.
— И мы верим, да вот беда, не хотим пытать вашу веру, сударь! Поторопитесь, милостивый государь, а то весь ваш ужин разбежаться успеет… И вы так и будете наслаждаться ювелирной работой серебряных дел мастера! Бросьте, вам говорят,
изучать шею княжны!
— Я не настолько голоден, — соврал трансильванец. —
И с радостью изучал бы ваше лицо, Светлана, только вы прячете его от меня.
— Я стараюсь не оступиться, — вспыхнула дочь Мирослава.
— Зря от еды отказываетесь… — ухмыльнулся Домовой, подскакивая между своими спутниками тугим мячиком. — На Поцелуевом мосту вся еда влюблённая, потому вкусная. Слышал, будто вампиры нарочно влюбляют в себя будущую жертву… И только потом кусают…