Ваше благородие. Дилогия
Шрифт:
Неделя состояла из девяти дней: понедельник, вторник, тритейник, четверг, пятница, шестица, седьмица, осьмица и неделя. Все месяцы начинались в строго определённые дни недели. Например, если первый месяц года начинается во вторник, то и все остальные нечётные месяцы будут начинаться во вторник, а чётные – в седмицу.
Чего-то вспомнилось, когда мы в училище выясняли, почему пограничные сутки начинаются в двадцать часов. Кое-что осталось от календаря и сегодня. Поминовение умершего родственника совершается через неделю (9 дней)
Я тут подсчитал, что славянский век намного длиннее европейского. В европейском веке 1200 месяцев и 36000 дней, а в славянском веке 1298 месяцев и 51920 дней.
Но чёрт подери, время идёт, а Петровас и Сивковы как сквозь землю провалились. Слежку за собой не наблюдаю. Это не значит, что её нет. Возможно, что за мной ведут наблюдение издалека, отпуская на почтительное расстояние.
Глава 53
В первый вторник апреля месяца на афишной тумбе справа я увидел чёрный крест. Небольшой крестик на уровне пояса. То есть, рисовавший крест человек не махал руками, выискивая удобное место, а подошёл к тумбе и спокойно рисовал на уровне опущенной руки.
На следующий день я отпросился в Публичную библиотеку и около половины двенадцатого до полудня был в районе обусловленной встречи. Всё было спокойно.
Я зашёл в подворотню и закурил. Мало ли зачем офицер зашёл в подворотню. Прохожих было мало, а в подворотню никто не заходил и не выходил.
По Сивкову можно было проверять время и одет он был в приличное пальто тёмного цвета.
– Вы располагаете временем для встречи? – спросил он. И получив утвердительный ответ предложил поехать на извозчике.
Выйдя на проспект, мы взяли лихача.
– На Гороховую, - сказал Сивков, - дом шестьдесят четыре.
На Гороховой Сивков-младший передал меня Сивкову-старшему, солидному господину, похожему на купца или приказчика, который кивком головы пригласил следовать за ним. Меня привели в комнату, где стоял стол с четырьмя стульями, а ближе к окну стояло бюро с письменными принадлежностями.
– Неужели по вечерам Распутин пишет стихи или мемуары? – подумалось мне.
Минут через пять в комнату вошёл Распутин.
– А ты чего сидишь-то, Ваше благородие? – командным голосом спросил старец, который был лет на пятнадцать старше меня. – Все просители стоя излагают просьбы.
– Садись!
– приказал я. – Гордынюшку-то свою не отбросил, как я тебе говорил? Так ведь я могу выполнить своё обещание, - сказал я и наполовину вытащил шашку. – Остальное всё сделает Господь наш.
Распутин плюхнулся на стул и силился вспомнить, почему я с ним так разговариваю.
– У тебя что, память отшибло? – спросил я. – Может тебе напомнить энскую съезжую? Я о чём тебя предупреждал и что я тебе говорил?
– Ангел? – только и сказал Распутин.
– Мозги-то свои не все мадерой повымыл? – спросил
– Ваше благородие, - заговорил Распутин, сидя на краешке стула и в готовности бухнуться на колени, - никак не знаю, как подступиться к этому делу. Ведь скажи я им это, меня же на плаху сразу отправят, а так я по мере своей возможности всё время помогал вам...
– Слушай меня внимательно, - сказал я. – Самым главным охранителем царя в России является премьер-министр и министр внутренних дел Столыпин. Он и тебя бережёт.
– Как бы не так, - запротестовал Распутин.
– Да он мой самый первейший враг.
– Слушай дальше, - сказал я. – Охранка царская готовит покушение на Столыпина. В сентябре месяце агент охранки совершит покушение на него в Киеве, куда он поедет с царём на открытие памятника Александру Второму. Так вот, ты и должен убедить царицу, что Столыпин - это есть главный их охранитель от революций и войн, и что царь должен даровать народу конституцию и сделать своё правление как у своего кузена в Великобритании, который не боится никаких революций, помня о своём предшественнике короле Карле Первом, которому Кромвель отрубил голову. Ты хоть запомнил то, что я тебе сказал?
Немного подумав и пожевав губами, Распутин сказал:
– Ничего не помню. Ты уж, Ваше благородие, ещё раз расскажи, да так, чтобы никто не подумал, что это слова не мои.
– Давай, запоминай, - сказал я. – Тебе приснился Ангел. Он сказал, чтобы царь съездил в Англию к брату своему королю Георгу. Запомнил? Георг должен научить царя, как избежать революции. Ангел сказал, что вся надежда царя на Столыпина. Столыпина хотят убить в Киеве в сентябре. Запомнил?
Распутин довольно толково пересказал всё, что я ему рассказал.
– И учти, - сказал я, - через три года начнётся большая война, которая разрушит Россию. И ты вместе со Столыпиным должен выступать против войны. Россия не должна воевать за дядю. Ей достаточно святой земли и черноморских проливов. Когда встретишься со Столыпиным, скажи ему, что с ним хочет встретиться Ангел. Если он согласится, то Сивков найдёт меня. Только как бы поздно не было. И не подведи меня. Всевышний возложил на тебя тяжкую миссию.
Я встал и вышел из комнаты.
– Как, Ваше благородие? – спросил меня Сивков-старший.
– Нормально, - сказал я. – Если старец будет меня искать, сын твой знает, как меня найти. Ты правильно сказал, что революции вам не страшны, но нам нужно избежать революции.
Я вышел на улицу и заметил, что из окна за мной наблюдал Распутин.
В мае газеты сообщили, что третьего числа германский статс-секретарь Альфред фон Кидерлен-Вехтер изложил план военного вмешательства в Марокко с целью потребовать от Франции территориальных уступок в колониях. План одобрен кайзером Германии.