Ваше Сиятельство 2

Моури Эрли

Я остановился у края сквера, не сходя с мощеной дорожки — ее попортили разросшиеся корни деревьев. Огляделся: в самом сквере никого, кроме нескольких прохожих. У входа в клуб под вывеской «Кровь и Сталь», сваренной из угловатых кусков металла, стояло два эрмимобиля: старый «Бурунг» с покореженным корпусом, явно побывавший ни в одном дорожном столкновении; и относительно свежий «Харсис». «Харсис» — это британская марка, и в Москве они нечастые гости. Сразу возникла мысль: уже не сам ли Джеймс Лаберт здесь? С другой стороны, дешевая модель «Хариса» вряд ли может принадлежать теневому владельцу клуба (я был почти уверен, что клуб принадлежит ему). Если Лаберт здесь, то это скверный поворот. Я не хотел его убивать сейчас. Он — та самая ниточка. Она

может вывести к тем таинственным людям, которые мечтают видеть меня мертвым. Ведь не зря же я нанял Скуратова, чтобы собрать побольше информации.

Из дверей клуба вышло двое парней, остановились у входа, один из них закурил. Судя по одежде оба из «Стальных Волков»: клепаные кожанки с металлическими вставками, цепи, на груди медальоны. Скорее всего, Морены — издали не видно. То, что они остановились там, для меня стало первым неудобством. Убирать их на улице — действо по ясным причинам нежелательное. А спуститься в клуб, имея их за спиной, не то чтобы значительный риск, но обстоятельство маложелательное. Я решил подождать несколько минут, прошелся вдоль вытоптанной клумбы, обогнул куст сирени, возле которого валялся мусор и осколки пивных бутылок. И тут увидел «Катран» — эрмимобиль графа Сухрова. Он медленно проплыл по противоположной стороне улицы, фыркнул густым облаком пара и свернул за угол. Там, судя по звуку, остановился. Как же не вовремя, господин Сухров! У меня нет возможности подстраиваться под него, тем более тратить внимание на его безопасность. Ведь внимание для мага — штука еще более драгоценная, чем для мастера рукопашного боя. Не имея больше возможности ждать, я направился прямиком в «Кровь и Сталь».

Двое, стоявших у входа в клуб увидели меня, когда оставалось с полсотни шагов. Тот, что с сигаретой, застыл и побледнел, табачный дым самотеком пошел из его рта. Второй вздрогнул и произнес:

— Волга… Он же мертв! Говорили, он мертв! О, Морена!

Вспомнилось, что граф Сухров «Волгой» называл того самого мага, образ которого я сейчас использовал. Ну, Волга, так Волга. Хотя я это жутковатое существо с белым, искаженным гримасой смерти лицом, назвал «Саруманом».

Тот, что курил, попятился, спотыкаясь, боязно освобождая мне проход. Второй сбежал по ступенькам в подвал, где размещался клуб и заорал:

— Волга идет! Кровью клянусь! Волга!

План клуба я знал — посмотрел в информационной сети. Активировал в левую руку «Лепестки Виолы», правую пока вложил кинетическую атаку. Спустился по лестнице и повернул налево. И сразу столкнулся с одним из «волков», похоже, работавшим здесь вышибалой — отсеивал с порога нежелательных лиц.

— Э, стой здесь, — прогремел он, протягивая ко мне крепкую руку с мозолями на костяшках пальцев.

Я не стал проверять силу его, несомненно, прокаченных мышц, и не стал уточнять, знает ли он Волгу. Просто нанес дистанционный удар. Сильный и точный. Голова здоровяка запрокинулась, гулко ударяя затылком в кирпичную стену. Сам он безмолвно сполз на пол.

Я оглянулся — сзади пока никого — и распахнул дверь. В первый же миг слово «Волга» я услышал несколько раз, произнесенное кем-то с недоумением, кем-то с ужасом. Тут же распахнул «Лепестки Виолы», опережая направленный на меня остробой. Вскинул правую руку, резким движением ладони, отправляя стрелка в барную стойку. Кто-то появился справа, я даже не стал поворачиваться — пробил его кинетикой насквозь. На какой-то миг я успел увидеть в зеркале, мерцающим красным светом, лицо. То самое лицо, временно принадлежавшее мне: жуткое, мертвое, искаженное злостью и нечеловеческим безумием.

У «волка», только что пробитого кинетикой, клочья кожаной куртки влезли в грудь вместе с цепью и медальоном. В двух шагах от него лежало кровавое месиво, вероятно, что-то вылетевшее за него со спины.

Двое или трое самых смелых или самых глупых, выхватив

ножи, бросились ко мне. Не добежали — я отбросил их широкой дистанционной атакой, одновременно переворачивая столы и стулья, со звоном снося на пол стаканы и бутылки. Добил акцентированной кинетикой, размозжив одному голову. Других просто отправил к богине, которую они так почитают.

— За Айлин! — прорычал я, но это был не мой голос, а голос посланника самой Морены.

Пусть волчья стая вкусит сполна то, что она насаждала здесь! Пусть ощутит страх, который эти мерзавцы желали видеть в глазах других людей.

Первый зал наполнился криками ужаса. Две девицы в кожанках и парень проскользнули мимо меня к выходу. За ними еще кто-то. Другие бросились во второй зал. Кто-то прятался за столами. От движения моей руки в том месте вспыхнул, раскрылся «Огненный Лотос». Языки жадного пламени лизнули деревянную облицовку стены, принялись поедать стулья.

— Сучья стая! Страшно?! Возмездие настигнет каждого! За Айлин! — прорычал я, нанося огненный удар в барную стойку.

Чья-то фигура вскочила, с воплем задергалась в огне. Еще кого-то и еще я пробил предельно жесткой кинетикой. Я не экономил магические силы — огонь мщения плохо уживается с расчетливостью. Снес еще двоих.

— Волоките сюда Лешего! Волоките трусливого Варгу! Иначе сгорите все! — выкрикнул я.

В этот миг раздались выстрелы. О, да! В дело вступили привилегированные «волки». Ведь не у каждого здесь есть пистолет. Пули больно ударили в грудь и живот. Все-таки мой магический щит пока еще не идеален. Но он бережет меня не уже высококлассного бронежилета. Эти синяки лишь раззадорили меня. В правую руку я активировал «Хаурх Дарос» — в переводе с лемурийского «Хватку Смерти». Этот фокус Морене должен понравится. Моя невидимая рука проникла в грудь первого стрелка. Рывок! Его сердце вылетело из груди и осталось висеть в воздухе, еще вздрагивая, брызгая струями крови, в то время как тело сползло на пол. Второй стрелок опустил пистолет и замер с жутко открытым ртом. К его ужасу, сердце, висевшее в воздухе в полутора метрах от него, метнулось к нему. Это еще живое сердце я воткнул в его пасть, глубоко до самого горла. Еще толчок — еще глубже! Сдохни, сволочь, от удушья! Третьему стрелку я просто снес голову.

— За Айлин, трусливые псы! — прорычал я, входя во второй зал, тускло освещенный красными лампами и заревом, зачинавшегося за моей спиной пожара.

Здесь нашлось еще двое отважных, двинувшихся на меня: один с ножом, другой размахивая тяжелой стальной цепь. С ними я не стал церемониться — снес жесткой, ломающей кости кинетикой. Какие-то глупцы слева громоздили баррикаду, переворачивая столы, наваливая табуретки. В их предсмертный миг я дал им понять всю бессмысленность этой затеи: широкий замах и их сооружение разлетелось в щепки. Кому-то пробило живот расколотой ножкой табуретки, и он истошно заорал. На груде разбитой мебели я вырастил «Огненный Лотос». Двоих или троих «волков», пытавшихся убежать, отправил к Морене кинетикой. И уже там дальше, дойдя до ринга остановился. Кто-то почему-то выключил музыку — жутковатый и трагический тандерклапс в исполнении «Елды» оборвала тишина. От неожиданности тишина казалась еще глубже, чем была на самом деле. Лишь огонь трещал за спиной, пожирая сломанные столы, табуретки и шкаф. Еще доносились стоны и плачь, немногих выживших после моей атаки.

Я пошел дальше, обходя ринг, свернул к танцплощадке и барной стойке, подсвеченной желтым и кроваво-красным светом, заметив там двоих или троих. Кто-то выскочил слева от меня и побежал к выходу. Я не стал останавливать: показалось, что этот парень не из «волков» — другая одежда. А там возле бара стояло две, напуганных до смерти девушки. Нет, три. Третья стояла отдельно, дальше первых двух.

— Пожалуйста! Пожалуйста, не убивайте нас! — черноволосая ударилась в слезы.