Ваше Сиятельство 5
Шрифт:
—…не надо сюда! Он же целый князь!
— Именно, что князь! Загнется сейчас! Не успеем на Басманный! — возмущенно отвечал мужичок в сером халате. — Его срочно к живобиостику надо!
— У нас один живобиостик — занят! Давайте на Басманный к Пожарскому храму! — распорядился мужчина в синей форме. — Быстро! Больше торгуетесь! Уже туда бы подлетали!
«Целый князь — это хорошо», — рассудил Родерик, — «Это очень хорошо! Настолько хорошо, что Принцесса свихнется от радости, если только этот князь не урод какой-нибудь и не старичок».
Призрак тут же влетел в виману, едва успев протиснуться в щель закрывающегося люка. Летающая машина службы спасения модели «Фея-03» имела всего одно помещение и маленькую рубку, поэтому Родерик сразу увидел того самого князя, лежащего на носилках. Именно того самого! Ему было знакомо это лицо: его Талия Евстафьева очень внимательно разглядывала на экране терминала, когда они были в гостях у Астерия. И Родерик даже приревновал баронессу за столь непосредственное внимание к другому мужчине, пусть даже в виде фотографии на странице Всеимперской сети. Князь этот был молод и, надо признать, хорош собой. Правда внешний вид его портила мертвенная бледность лица и заблеванная одежда. Но какие же то мелочи перед открывающейся перспективой! Серый маг почувствовал, как от накатившей радости запульсировала его ментальное тело. Наверное, если бы он был жив, то именно так сейчас стучало его сердце: размашисто и часто! Размашисто и часто, что даже больно в груди!
Родерик подлетел к князю, стараясь вспомнить его имя. Да, он читал, там на экране терминала у Астерия… Кажется… Кажется князь Геннадий Мышкин. Точно — Мышкин! И сейчас вся удача, и вся безмерная радость Родерика заключалась в том, умрет этот князь или выживет. Призрак протянул к нему свою невидимую руку, возложил на лоб, прикрытый каштановыми кудрями, и произнес:
— Давай миленький! Давай княже, преставься, пожалуйста! Ну нахрена тебе эта жизнь? Мертвым быть очень хорошо! Представить не можешь как здесь чудесно! А я уж доживу за тебя, как-нибудь осилю твой скорбный земной путь!
Может быть поддавшись уговорам, может по какой иной причине князь Мышкин тут же преставился. Дернулся, приподняв голову, глаза его распахнулись, и тут же застыли на подскочившем к нему врачевателе.
— Пиздец! Не довезли! — констатировал врачеватель с аккуратной бородкой.
Тут же к нему подскочил второй в сером халате с вышитой молнией Перуна и знаком мага-целителя второй степени.
— В сторону Петрович! Дай-ка! — вытянув вперед руки, он оттеснил Петровича и воскликнул: — Именем Перуна Всемогущего заклинаю, живи! — закрыв глаза, маг-целитель попытался нащупать энергетические тела свежепочившего. Все решали мгновения и пока еще можно было вернуть умершего к жизни.
Родерик в свою очередь тоже понимал, что медлить нельзя. Помня прежний опыт, сейчас важно было обрести новое тело правильно: ухватить часть ментальности уходящего в вечность князя, но при этом взять ее так, чтобы остались лишь важные аспекты памяти — они всегда на поверхности верхней части ментального тела. Немедля, серый маг нырнул в еще тепленькое тело Мышкина. Нырнул отчаянно, вытесняя остатки энергетики прежнего владельца, практически вышвыривая его оттуда. Закрепляясь в теле, серый маг надевал его словно очень тяжелый и тесный костюм — ощущения были очень важны. Именно с их помощью он контролировал процесс вселения. Одновременно он пытался освободиться от того, что ему так мешало быть собой в теле Ерофея рыжего: от этих неприятных физических и умственных привязанностей, а так же от зацепившихся за тело порочных ментальных конструкций. И складывалось бы все ладно, если бы не проекции рук мага-целителя и его наглое вмешательство: все, что Родерик хотел вышвырнуть из княжеского тела, этот настырный докторишка пытался вернуть назад, включая чужеродную энергетику.
— Асклепий! Великий бог-врачеватель! Помоги! — маг-целитель чувствовал, что у него еще есть ускользающий шанс вернуть князю жизнь. Вот только происходило что-то не то: на тонком плане возникли странные возмущение, словно душа князя раздвоилась, при чем она из ее частей отчаянно сопротивлялась его благим усилиям. Целитель взмолился с еще большей страстью, глубже запуская проекции рук в почти мертвое тело: — О, Асклепий, будь милостив! Прошу! Перун Громовержец, дай мне силы!
— Пидорас! — выругался ментально Родерик, и в сердцах ударил электрическим разрядом по рукам назойливого спасателя.
Того изрядно шибануло. Голубовато-серые искры с треском посыпались из растопыренных пальцев мага-целителя и, кажется, даже из глаз. Самого его отнесло к стене. Он так и сел на пол, шапочка слетела с его головы, а скудные волосенки встали дыбом.
Родерик шевельнулся, проверяя насколько он сжился с новым телом. Руки, ноги кое-как слушались, хотя чувствовалось сильное онемение и холод. Но это нормально. Серый маг знал, что так и должно быть поначалу. Сердце редко, но ритмично сжималось — разжималось, толкая кровь. Вот только внутри, почти по всему телу чувствовалась какая-то жуткая мерзость. Наверное, она и была причиной кончины князя. Напился до смерти? Или какой-то яд? Или наркотик? Сейчас это не важно — Родерик запустил стандартную заготовку исцеления физического тела.
— Получилось! — вскричал маг-целитель, вскакивая с пола. — Петрович, ты видишь, получилось! Перун помог!
— Ну ты даешь, Данил! А чего тебя так тряхнуло? Молнии Перуна явно были! Целительные молнии! — Петрович был озадачен. За двадцать лет службы в спасателях он не видел ничего похожего. Никогда эти молитвы, воззвания к богам не работали, даже если орать их в храме подле алтаря, а тут вон оно как!
— Живы, ваше сиятельство?! — маг-целитель, подскочил к князю, хватая его свесившуюся руку. — Пожалуйста, живите! Мы сейчас вас мигом в Палаты Надежды на Басманном! Там подключат к живобиостику, промывание сделают!
Родерик, вернее уже князь Мышкин Геннадий Дорофеевич, молчал, торопливо сканируя физическое тело, запуская процедуру магического восстановления — процедуру непростую, забирающую всю его магическую энергию. Вероятно, в случае с таким тяжелым отравлением, эта процедура совпала с естественной процедурой очищения организма. От резкого рвотного позыва князь едва успел приподняться и тут же выдал струю фоленского розового вперемешку с закуской. При чем так неудачно вышло, что все это вылилось на халат заботливого мага-целителя.
— Блядь! — выругался князь. — Полотенце скорее дайте!
— Петрович! Полотенце! — продублировал волю его сиятельства маг-целитель, судорожно очищая испачканный халат.
— Не надо мне в ваши Палаты. Нормально уже мне, — Мышкин выхватил из рук Петровича какую-то нечистую тряпку и принялся обтирать свой костюм. После очищения желудка стало получше. Уже не было прежнего ощущения мерзости, от которой все сжималось внутри, словно там хозяйничала чья-то холодная когтистая лапа. — Давайте в Замоскворечье. Высадите меня на посадочной «Божественной Высоты» — это синяя такая башня, высокая торчит возле Павелецкой.