Ваше Сиятельство 7
Шрифт:
— Какого еще двора? — переспросила Ковалевская. — При чем здесь Испания?
Я сразу не подумал, что фраза из другого мира понятна здесь лишь мне одному, но не стал пояснять и настойчиво спросил:
— Говори, какая есть еще причина, из-за которой ты хочешь, чтобы мной и Элизабет сложились тепленькие отношения?
— Нет, я не скажу. И это для твоего же блага. Потому что я забочусь о тебе. Я хочу твоего душевного спокойствия и ради этого могу немного поступиться своим. Саш, умерь свое любопытство. Скоро ты сам все поймешь, — ответила она и направилась к нашему столику.
— Оля! — окликнул я ее, потушив сгоревшую до фильтра сигарету.
— Я не скажу. Потому что так пообещала, — она обернулась. — Все, вопрос временно закрыт. Наберись терпения. Елецкий, ты же маг или кто? Где твоя воля мага? — она улыбнулась, своей неповторимой, дразнящей улыбкой, но в этот раз ее улыбка меня могла лишь рассердить.
Воля мага… Да, есть такое понятие. Только имеет мало отношения к обычной жизни, к обычным человеческим переживаниям и отношениям. Здесь уместнее воля Астерия: мое состояние, когда я могу легко отстраниться от происходящего, и наблюдать за всем со стороны. При чем за совершенно всем, даже если бы в эту минуту я расставался с жизнью или тело страдало от невыносимой боли. Жизнь — это игра, и вряд ли эту величайшую истину знает кто-то лучше меня, включая богов. Пусть так: сейчас Ковалевская играет мной, и я знаю, что ее игра не может быть мне во вред. Подожду ее финала.
— Элиз, извини, что оставили тебя скучать, — сказал я, садясь на прежнее место рядом с баронессой. — Можешь рассказать подробнее, какие у тебя были ощущения и как именно ты видела мое лицо и мой образ, когда я, как ты говоришь, помогал тебе?
— Да, Алекс. Ты ешь, уже остывает, — миссис Барнс придвинула мне ближе горшочек с чанахи, при этом глянула на Ольгу, будто извиняясь за это и давая понять, что никак не оспаривает незыблемости ее отношений со мной. — Кстати, очень вкусно и очень остро, — добавила она, вернувшись к своей тарелке. — Я чувствовала, что ты со мной. После того как меня начал мучить тот индеец и Уоллес, и когда я поняла, что меня скорее всего убьют, я начала просить тебя о помощи. Я молилась тебе, как богу, хотя прежде никогда не почитала никаких богов. Но я знаю, что ты — демон и можешь меня услышать. И потом у меня возникло сначала ощущение, что ты у меня где-то здесь, — она указала двумя пальцами на лоб, — а потом уверенность, что ты с той минуты со мной и поможешь. Когда я была в отчаянье, и не знала, что делать, ты будто появлялся как призрак и подсказывал мне. Это же ты мне сказал взять в руки кирпичи, когда меня должны были застрелить. Ты сказал, как сделать: в правую руку четвертинку кирпича, в левую тяжелый, целый. С твоей помощью я смогла убить того негодяя с остробоем. И второго в кафе я убила, потому что ты вовремя подсказал мне вытащить остробой. Почему ты сам это не помнишь?
— Элизабет, мне нужно будет осмотреть тебя. Ты в какой гостинице остановилась? — спросил я, понимая, что имею дело с какой-то пока не совсем ясной ментальной аномалией. Хотя нечто подобное мне уже встречалось в прошлых жизнях.
— Ах вот как. Осмотреть… — Ольга Борисовна на миг застыла с ложкой у рта.
— В чем дело, Оль? — я не ожидал от нее столь неожиданного каприза, тем более после совершенно свежего разговора. И вообще у княгини давно не случалось перепадов настроения, таких какие бывали раньше.
— Ни в чем, Елецкий. Совершенно ни в чем. Я вас возить по отелям не собираюсь. Сам доберешься. И видимо покупка эрмимобиля с моим участием отменяется, вижу тебе сегодня будет просто некогда, — она отодвинула тарелку с шурпой.
— Ваше сиятельство, я вам хочу сделать подарок, — неожиданно засуетилась миссис Барнс. Она открыла сумочку, в которой раньше носила фотоаппарат и достала золотой медальон в виде шестиконечной звезды, с камешками похожими на рубины. — Не откажитесь принять! — она протянула медальон Ковалевской. — Я знаю, это древняя вещь, возможно с особыми свойствами. Она из коллекции виконта Уоллеса. Мне ни к чему такие дорогие вещи, вам она может понравиться.
Ольга взяла медальон, с минуту с любопытством разглядывала, глядя как отражается блеск светильников на гранях темно-красных самоцветов и золотых изгибах украшения.
В этот момент я почувствовал едва уловимое волнение на тонком плане и затем ощутил присутствие Геры. Ну вот… давно не пересекались. Чуть прикрыв глаза, я пошел во второе внимание, стараясь распознать возможные угрозы. Вроде, в обозримом пространстве все было тихо. Но Гера точно находилась недалеко в непроявленном. Не она ли повинна в столь неожиданной перемене в Ольге? Пока ответа на этот вопрос не было. Сейчас меня больше беспокоило, чтобы нас не потревожили какие-нибудь злобные посланницы Величайшей. И, честно говоря, я вовсе не скучал по противостоянию с ней. Не хотелось снова преподавать ей болезненные уроки.
— Увы, миссис Барнс, я не могу это принять, — сказала княгиня, возвращая медальон. — Во-первых, если вы думаете задобрить меня таким образом, то совершенно зря. У меня нет на вас никакой обиды или каких-либо претензий. А, во-вторых, я не держу дома ворованные вещи, тем более не посмею украшать ими себя.
В этот момент официант подал шашлык с овощами-гриль на огромном блюде, ненадолго прерывая наш разговор и заставляя внимать великолепный аромат жареной ягнятины.
— Я не крала. Просто забрала в компенсацию, — подавленно сказала Элизабет.
— Элиз, все в порядке. Ольга не так выразилась, — я накрыл руку баронессы своей, чувствуя ее неловкость и даже расстройство.
— Они хотели меня принести в жертву. Хотели убить. Они мучили и насиловали меня… — на глаза миссис Барнс снова накатились слезы.
— Я искренне сочувствую вам, миссис Барнс, — сказала Ольга, взяв с блюда зажаренные бараньи ребрышки. — И считаю, что никакие деньги, никакие взятые у виконта сокровища не могут быть достаточной компенсаций за то, что вы пережили.
— А хотите… — Элизабет расстегнула дорожную сумку, — хотите, покажу, что я забрала у него еще? Вот, — она достала весьма увесистую египетскую маску. — Это тоже из его коллекции. Наверняка настоящая древность. Дело, даже не в золоте, хотя его здесь не меньше 8 фунтов. Эта вещь большая редкость и часть древней истории. Алекс, ты поможешь продать эту маску? У меня деньги есть, но их надолго не хватит.
— Элиз, мы решим вопрос с деньгами, очень легко, — заверил я баронессу.
— Есть еще много древних свитков, древний кинжал, какая-то статуэтка, камень с иероглифами… — начала перечислять англичанка, иногда что-нибудь вытаскивая из сумки.
— Элиз, с этим всем мы потом разберемся. Свитки, кроме того, что ты отдала мне, нужно будет передать Майклу. С остальным решим позже — попрошу Торопова подыскать надежного человека, разбирающегося в древних вещицах. Ешь шашлык — ягнятина хороша горячей, — напомнил я, положив ей в тарелку два самых аппетитных куска и длинный ломтик баклажана.
Дальше обед проходил в молчании. Лишь изредка мы обменивались мнениями о еде, которая оказалась выше всяких похвал.
Через полчаса мы вышли из ресторана, и Ольга, проверив сообщения на эйхосе, сказала: