Ваше Сиятельство 9
Шрифт:
— Я ее не знаю, но если вы так считаете, то пусть так и будет, — согласился цесаревич. — Что касается визита в «Сириус», как только надумаете, сразу известите меня или моего камергера — номер его эйхоса я вам вышлю. Сразу предоставим вам скоростную виману. Главное с этим не затягивать. Время сейчас работает против нас.
Мы поговорили еще немного о предстоящем британском вояже, о Глории и даже о предполагаемом содержимом Хранилища Знаний древних ариев. Пришла пора прийти к вопросу, который мог стать для цесаревича неприятным — вопросу статей в завтрашних газетах и журналах. Я вздохнул и как бы между прочим сказал, что завтра выйдут сенсационные статьи
Глава 17
Если клинок заговорит
Денис Филофеевич — человек на редкость сдержанный. В этом я убедился в очередной раз после того, как рассказал ему о статьях в завтрашней прессе. По лицу цесаревича и по его ментальному фону я понял, что сказанное мной будущему монарху очень не понравилось. С минуту он хмуро глядел в пол, потом сказал:
— Вы же понимаете, Александр Петрович, что этим затронуты интересы некоторых высших должностных лиц государства. Вот, например, наша Канцелярия Секретных Дел где-то серьезно недорабатывает. У меня серьезные претензии к князю Железникову, но в основном он человек вполне компетентный и на своем месте. Одна из причин его неудач в том, что штат канцелярии был урезан более чем вдвое под нажимом Глории — отсюда проблемы. Скоро я это изменю, но пока увы, так. Так же вашей инициативой будет недоволен князь Ковалевский. Как я понимаю, он еще о статьях не знает, — цесаревич глянул на Ольгу и продолжил: — Эти публикации… они, что называется, вынесут сор из избы. Нашей большой избы, управляющей империей. Причем вынесут прямо в народ, породят много нежелательных, большей частью вредных разговоров. Этому особо будет не рад император. Лучше бы вы сначала спросили меня, как все это подать. Я бы переговорил с тем же Железниковым, Лапиным, с Молчановым, наконец.
— Я все понимаю, Денис Филофеевич. Заметьте, вы бы поговорили — прошло бы время, как минимум несколько дней — ведь впереди выходные. А кроме времени тексты моих статей, после длительных и противоречивых согласований могли бы очень пострадать в главной смысловой составляющей. Я прекрасно понимаю, что в том виде каком статьи выйдут завтра, они бросают тень, при чем незначительную, на работу ведомства Железникова — уж без этого нельзя было обойтись. Однако основной смысл этих статей в том, что недорабатывает кто-то там, на самом верху, — я поднял взгляд к потолку, где вокруг хрустальной люстры в золотистых и голубых цветах радовала взор фреска со Дворцом Славы Перуна. — Хотя, «недорабатывает» — слово, более подходящее к князю Железникову и его людям. А там, — там я кивнул на потолок, — кто-то и вовсе не заботится о наших интересах, хотя как бы обязан. Если народ принимает бога, то бог обязан принять народ. Этот закон вселенский.
— Не боитесь, Александр Петрович? — цесаревич улыбнулся, правда улыбка его выдавала больше напряжение, чем удовлетворение моим ответом.
— А должен ли я был бояться, спеша на помощь к Ольге Борисовны в логово поклонников Яотла? — спросил я, отвечая на его вопрос. — Я не предаю близких мне людей. И других существ. Тем более если они боги и доверились мне. Считаю, вступиться за Артемиду — моя прямая обязанность, ровно как она вступилась за меня, за Ольгу и за наши имперские интересы. Вы же понимаете, что на этом фоне недовольство статьями некоторых князей, начальствующих над важными ведомствами вовсе не так важны. Может, даже где-то полезно. Сор из избы иногда стоит выметать, чтобы его не собралось много.
— Убедили. Особенно
На том и договорились. От Романова мы с Ольгой вышли часов около семи, немного утомленные долгой и сложной беседой, но довольные.
— Как насчет ужина в Золотом Шпиле? — спросил я Ольгу, спускаясь по ступеням от восточных дверей дворца.
— Ты же потом затянешь меня в наши апартаменты «На Облаках», — княгиня, разыгрывая капризность, поджала губки.
— Разве ты против? — я достал из кармана коробочку «Никольских».
— Против папа и особенно мама. Был же разговор, что я должна ночевать дома, — напомнила Ольга Борисовна.
— Оль, но бывает же так, когда домой вернуться не получается, — рассмеялся я, доставая сигарету и уже зная, что Ковалевская вполне со мной согласна.
— Я сегодня не предохранялась и нет с собой таблеток, — выдала она совсем пустяковый аргумент.
— Мне нравятся твои губы. Они становятся все более умелыми, — парировал я.
— Нахал! — она засмеялась, краснея и прикрывая рот ладошкой. — Имей в виду, это будет только взаимно.
Оставалось достать ключи от «Гепарда» — мой зверь покорно ждал на дворцовой стоянке.
Домой я попал утром примерно в половину одиннадцатого, прижимая к себе ворох свежих газет и журналов.
— Добрейшего утра, ваше сиятельство! — приветствовал меня дворецкий, спешно открывая передо мной дверь.
Тут же появился Денис со своими из охраны. Ответив на их приветствие, я раздал бойцам по газете, Антону Максимовичу вручил журнал «Имперские Огни» со словами:
— Все дружно читаем первую статью и делаем правильные выводы.
— Саша! — раздался с лестницы голос мамы.
— Да, мам, — прижимая к себе газеты и журналы, я поспешил к графине. Еще бы: мама скучает, мама обеспокоена — этой ночью меня не было дома!
— Кто на этот раз? Ленская или миссис Барнс? Снова обе сразу? — стоя на верхней ступеньке Елена Викторовна уперла левую руку в бок и с укором посмотрела на меня.
— Княгиня Ковалевская, — не скрывая удовольствия ответил я. — Если подробнее, то: Демидовские башни, гостиница «На Облаках». Перед этим ресторан «Золотые Небеса»: шампанское, устрицы и демидовский десерт «по-княжески».
— Саша, как ты можешь! — Елена Викторовна удрученно покачала головой, но при этом от меня не скрылось, что глаза ее были вполне мной довольны.
— Ты про устриц или шампанское? — разыгрывая шутливое непонимание, я чмокнул ее в щеку.
— Все ты прекрасно понял. Борис Егорович и Татьяна Степановна будут недовольны: ты очень плохо влияешь на их дочь! Завтракать будешь? — закончив с обычным выражением недовольства, Елена Викторовна сменила тему. — Могу с тобой попить кофе.