Ваших бьют!

Попов Александр

– Не бейте бабушку!

Галочка замерла, уверенная, что с приведенной мною красоткой определенно не все в порядке. А острячка, уже не в силах бороться со смехом, рухнула на пол. Честно говоря, я даже заволновался за нашу проводницу, когда подскочили девочки и, склонившись над девушкой-старушкой, пытались привести ее в чувство.

И через какое-то время нашим врачевательницам удалось вывести хранительницу из состояния удушающего смеха, в продолжение которого я пытался убедить Галину, что это и есть наша пожилая защитница. Я был очень убедителен, но Галя, в конце концов поверив мне, была далеко не в восторге от чувства

юмора хранительницы музея. Какой девушке может понравиться шутка с прижимающейся к ее парню незнакомой девицей? И совсем неважно, сколько ей на самом деле лет, если выглядит она просто куколкой. Галочка бросила на волшебницу такой сердитый взгляд, что я даже стал опасаться, что моя девушка не справится с охватившим ее гневом и не удержится от того, чтобы не пнуть лежащую на полу молодку под ребра.

Наконец Динара пришла в себя.

– Извините, ребятки, бога ради. Ну простите старую.

– Нашли время забавляться, – пробурчала Галочка.

– Просто не могла удержаться, – Наша провожатая с помощью девочек поднялась на ноги, наклонила голову и, забормотав, провела ладонями по лицу, а затем по складкам своего комбинезона.

Когда она, тряхнув головой, выпрямилась, на нас смотрела красивая статная дама возраста «баба ягодка опять». Волосы изменили оттенок, на лице появились мелкие морщинки, в глазах – знание и уверенность в своих силах, а фигура под комбинезоном пополнела в нужных местах, в общем, «ягодка» и есть.

Женщины они всегда женщины. Начинают кокетничать в детском саду, затем жеманятся в школе, многообещающе улыбаются в юности, а потом почему-то, вместо того чтобы обольщать конкретного мужчину, начинают меряться силами между собой, частенько забывая, с чего началось их противостояние. Я был уверен, что и Динара прибегла к этим метаморфозам только для того, чтобы заставить понервничать Галину. Мне не нравилось происходящее, но, поскольку на территории Школы магии такая скучная мирная жизнь, я понимал, почему волшебница-ниндзя решила блеснуть другими своими умениями.

– Так лучше? – поинтересовалась вредина у Гали, всем своим видом давая понять, что, несмотря на возраст, ей все по плечу.

– Лучше, – с вызовом буркнула Галочка и для надежности схватила меня за руку.

Но Динара уже достаточно позабавилась, чтобы давать развитие скандалу, поэтому посерьезнела и, вспомнив, зачем мы, собственно, тут оказались, повела нас вперед. Через какое-то время она спросила:

– А как вы дверь-то открыли? Ключ нашли?

– Нет, у меня девчонки профессиональные домушницы, – ответил я и добавил: – Боюсь, как бы в плохую компанию не попали.

– Отмычкой?

Девочки от негодования даже остановились, и Варя взбеленилась:

– Мы что, жулики?! Поколдовали чуть, делов-то, замочек ерундовый, вы бы еще одним шпингалетом обошлись! Неужели ничего серьезнее поставить нельзя, с секретом? Даже ригель, и тот некаленый. А механизм? Грегор ключ найдет, даже волчьими лапами его отпереть может.

Пока я размышлял, с каких это пор девочки так интересуются замками, хранительница музея возразила:

– Да тут замок просто для отвода глаз стоит, дверь на охранном заклинании, его не взломать.

Но тут к сестре подключилась Даша:

– Если для отвода глаз, так что же вы его вскрыть не смогли? А если охранные заклинания такие надежные, почему же надо Сашу домой возвращать? Подошел бы Грегор, потыкался,

порычал, а охранное заклинание ему по лбу бац! Могли бы его даже с поличным взять. – И она, прищурившись, добавила: – Что-то ваше волшебство не очень-то и работает.

Но хранительница не стала одергивать зарвавшихся школьниц, а любезно спросила:

– И как вам удается замки чужие вскрывать? – После обличающей девичьей тирады слово «чужие» было вставлено как нельзя кстати.

Девочки смутились на какое-то время, но затем Варя, вкинув голову, словно красноармеец на допросе у белых, произнесла:

– Как-как? Прощупаю его, цилиндр поверну, и все, – она задумалась и добавила: – Это если на собачку не закрыто. Тогда сначала собачку, а уж потом цилиндр. При вращении еще неплохо ригель подтолкнуть.

Я с ужасом ее слушал, сообразив, что моя шутка про «домушниц» могла оказаться правдой, но волшебница внимательно посмотрела на сестер и уточнила:

– Чем подтолкнуть?

– Ну не руками же. Мы же в Школе магии как-никак.

– Вот именно! – обрадовалась Динара Равильевна решив, что она загнала сестер в ловушку. – В музее очень сильный блокиратор, у вас бы не получилось.

– Ах так? – обиделась Даша, не привыкшая надолго передавать сестре пальму первенства. – Вы, как хохотали, помните?

Волшебница кивнула и спросила:

– А при чем здесь мой смех?

– При том, – не стала более миндальничать Даша. – Я его забрала, там еще минут на семь осталось. Смех не болезнь, и я подумала, что ничего страшного не будет, если его немного у себя подержу, да и все равно его тут смыть некуда. Хотите, назад отдам?

И, не дав возможности хранительнице музея ответить согласием, потерла ручки одна об другую, раскрыла ладони в сторону женщины и слабо дунула. Сначала абсолютно ничего не происходило, затем из скептически настроенной Динары Равильевны стали вырываться отдельные смешки, затем их частота увеличилась, а когда волшебница засмеялась в полный голос, мне это вдруг показалось таким забавным, что и я не смог удержаться от смеха. Но самым смешным, просто умопомрачительно смешным оказалось то, что поведение хранительницы музея нашли забавным как девочки, так и Галя. Конечно, мстительная Галина могла испытывать радость оттого, что девочкам удалось посрамить заслуженную волшебницу и теперь, содрогаясь в конвульсиях, та уже не выглядит такой респектабельной, да и радость девочек тоже могла быть вызвана этим же поводом. Но почему смешно мне? Правда, после того как Даша дунула на Динару, та очень комично засмеялась, словно автомобильный двигатель, который периодически схватывает, а потом глохнет, пока наконец не наберет хорошие обороты. Но сейчас она снова чуть ли не падала на пол, а я, вместо того чтобы помочь пожилой (где-то в глубине) женщине, продолжаю смеяться так, что начинает болеть диафрагма.

Я уже задумался, есть ли у меня шансы выжить, как через минуту наше коллективное безумие начало затихать. Сначала перешла на редкие всхлипывания, а потом и вовсе замолчала, утирая потеки заграбастанной ею косметики, Галочка. Удивляясь, с чего это дорогая тушь не справилась с потоком слез и гримасами смеющейся, я уставился на разукрашенное лицо Галины. Неужто и на территории Школы магии в ходу «контрабандный товар, изготовленный на Малой Арнаутской»? Сама Галя пока не догадывалась, какое безобразие творится у нее на лице.