Василь Быков: Книги и судьба
Шрифт:
Мы не сомневаемся в том, что Василь Быков, во времена, описываемые им в партизанской прозе, находившийся в регулярных войсках, не мог знать деталей многослойного партизанского движения, происходящего на его оккупированной родине. После окончания войны у него, конечно, не было доступа ни к нацистским, ни к советским архивам. Тем не менее и те и другие архивы, сравнительно недавно частично приоткрытые для исследователей, подтверждают правильность творческой интуиции писателя, правдиво передавшего тонкость и глубину трагизма партизанского движения Беларуси. В то же время мы понимаем, что удача «партизанской» прозы Василя Быкова основывается не только на его художественной интуиции, но и на его личной скрупулезной работе с участниками и очевидцами явления. Немаловажным является и тот факт, что, когда он их писал, за плечами Василя Быкова уже был огромный опыт его батальных произведений.
Победа над врагом в Великой Отечественной войне была достигнута ценой больших жертв и невосполнимых утрат белорусского народа. Немецкие захватчики оставили после себя жуткий кровавый след, беды и невиданное разорение. Это был заранее разработанный, обдуманный и целенаправленный план геноцида, уничтожения людей, разграбления национального богатства страны, ликвидации государственного строя. На захваченной территории нацисты отбросили все международные правовые нормы. Преступления оккупантов по своей массовости и страшной жестокости не знали себе равных в новейшей истории Беларуси. По оценкам специалистов, Беларусь более, чем какая-нибудь другая страна Европы, пострадала от этой войны.
Здесь мы попробуем кратко описать, что, собственно, происходило в Беларуси в то время [147] . Сведения, полученные из официальных источников, Национальных архивов Республики Беларусь (НАРБ), в отношении экономики, военного дела и материальных ценностей культуры
147
Значительная часть следующих далее данных взята из Национальных архивов Республики Беларусь (НАРБ). Центральный архив НАРБ находится в Минске, филиалы его имеются в Бресте, Бобруйске, Гомеле, Гродно, Могилеве, Пинске, Мозыре, Полоцке, Витебске и других крупных населенных пунктах Беларуси. Настоящий обзор событий и потерь базируется на данных вводной статьи на сайте НАРБ «Последствия Великой Отечественной войны для Беларуси»:Впоследствии этими же вопросами занимались непосредственно следующие учреждения: 1. Белорусская республиканская комиссия по содействию в работе Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и учету причиненного ими ущерба по Белорусской ССР. 2. Областные комиссии содействия в работе Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и учету причиненного ими ущерба по Белорусской ССР. 3. Комиссии по истории Великой Отечественной войны при Центральном Комитете Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии (Беларуси). 4. Институт истории партии при Центральном Комитете Коммунистической партии Белоруссии. 5. Партийный архив Центрального Комитета Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии. 6. Комиссии по выдаче удостоверений «Партизан Белоруссии» при исполкомах местных Советов. 7. Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны. Все эти комиссии, комитеты и учреждения провели колоссальную работу по сбору и обработке материалов. Результаты публикаций, однако, часто не только разят советизмами, но и открыто односторонни, что проявляется при освещении как партизанских, так и национально-патриотических, а также религиозных и нравственных тем. Все они еще ждут серьезного академического подхода. Особенно противоречивыми темами являются трактовка партизанской войны и коллаборация с оккупантами. Приведем в качестве примера экспроприацию архивов таких белорусских патриотов, как Иван Ермаченко, Юрий Собалевский, Антон Адамович, Василий Русак, Матвей Седнев, и многих других. Власть не только интерпретировала по-своему эти личные архивы, но и шантажировала ими семьи, друзей или просто знакомых, а порой и незнакомых белорусов, как оставшихся в Беларуси, так и за ее рубежами. В то же время власти не давали ходу публикациям таким лояльным белорусским советским историкам, как Микола Каминский, если находили в их материалах противоречия своим выдумкам.
Следует сразу заявить о том, что вклад белорусского партизанского движения в победу над фашизмом беспрецедентен и неоспорим. Усилия народа выбросить со своей земли новых захватчиков были и остаются уникальными по массовости явлением. Тем не менее побочные явления этой народной борьбы — случаи жестокости по отношению к мирному населению, о которых замалчивают официальные данные, а также непоправимый, порой бессмысленный урон, нанесенный экономике, — значительно усугубили потери. В связи с вышесказанным, мы также попробуем разобраться в вопросе «коллаборации» местного населения. Так как автору этой книги довелось встретиться в Северной Америке со многими «коллаборационистами» и внимательно выслушать их сторону, мы попробуем как-то уравновесить политическо-культурную картину жизни Беларуси того времени. Дополнительным источником информации нам послужат сведения, собранные Чрезвычайной государственной комиссией (ЧГК), образованной на территории Беларуси в 1943 году. Эта комиссия собирала документальные свидетельства очевидцев нацистских преступлений. Белорусская республиканская комиссия по содействию в работе ЧГК, непосредственно занимавшаяся расследованием злодеяний оккупантов и выяснением размеров материального ущерба, причиненного ими в этой войне на территории Беларуси, работала с начала 1944 года и проявила наибольшую активность в 1944–1945 годах. Обе комиссии собрали огромное количество материала о гитлеровских преступлениях, но он редко касался местных коллаборантов. Этот материал неопровержимо свидетельствовал о том, что Беларусь пострадала во Второй мировой войне более всех других европейских стран. Так, прямой материальный ущерб, нанесенный Беларуси войной с гитлеровцами и последующей оккупацией, исчисляется в 75 миллиардов рублей (в ценах 1940 года), что в тридцать пять раз превышало бюджет республики этого последнего предвоенного и в то же время первого года после объединения Беларуси со своими западными землями, произошедшего в 1939 году после Мюнхенского соглашения.
На территории республики немецко-фашистские захватчики сожгли, разрушили и разграбили 209 из 270 городов и районных центров. Минск, Гомель, Витебск и Брест были разрушены на 85–90 %; более 9200 деревень претерпели полное уничтожение. Общие потери промышленности по ценам 1940 года составили более шести миллиардов рублей. 85 % крупных электростанций были уничтожены или вывезены в Германию наряду с 10 338 промышленными предприятиями. Экономика страны по промышленным и энергетическим мощностям была отброшена более чем на 50 лет назад: 100 465 промышленных и производственных зданий были или полностью разрушены, или не поддавались восстановлению. Положение сельского хозяйства было абсолютно удручающим: ЧГК установила, что имущественный ущерб сельскому хозяйству составил около 22,5 млрд рублей. Но самое главное — была уничтожена далеко не совершенная, но тем не менее привычная инфраструктура сельского хозяйства республики. Не легче обстояли дела и в системе образования и культуры: более 80 % школ было уничтожено. Государственная библиотека республики, насчитывавшая до оккупации два миллиона томов, потеряла много больше половины своих запасов, что включало огромное количество редчайших древних рукописей. Десять музеев были полностью уничтожены и восемь подверглись разграблению. Всемирно известная коллекция слуцких поясов (XVI–XX веков) не найдена до сих пор; священная и бесценная реликвия белорусского народа — крест Святой Ефросинии Полоцкой, который датируется 1161 годом и является символом веры для белорусов, — также бесследно и пока безвозвратно исчез.
Все эти многочисленные потери меркнут по сравнению с катастрофой, произошедшей с коренным населением республики во время Второй мировой войны. Даже сегодня, несмотря на солидное количество и качество собранных материалов, мы не имеем точных данных о погибших жителях Беларуси разных конфессий, практически бесконфликтно живших бок о бок друг с другом столетиями. В Беларуси гитлеровцы провели свыше 140 карательных операций, во время которых они полностью или частично уничтожили более 9000 деревень. Одна из них, Хатынь, сожженная вместе со всеми жителями (только один из них случайно спасся), стала символом «белорусского холокоста». Судьба Хатыни постигла еще более 630 сельских населенных пунктов. В деревне Тростенец находился один из самых крупных лагерей смерти, где погибло 206 500 человек, большинство из местного населения. Рожденных в иудейской вере и цыган уничтожали в первую очередь.
Люди, родившиеся в Беларуси в 1950–1970-х, привыкли слышать официально принятые данные о погибших: 25 % населения республики; эта цифра повторялась на каждом шагу и включалась даже в тексты популярных советских песен о Белорусской земле, где: «Каждый четвертый в земле белорус». Однако с конца прошлого столетия стали звучать голоса ученых, утвердившиеся к началу настоящего, которые говорят, что эти данные устарели так же, как и песни. На сегодняшний день исследователи доказали, что на Белорусской земле с 1941 по 1945 год погибло более трех миллионов человек, что представляет собой реальную треть белорусского населения. Статистика демонстрирует, что до войны в Беларуси проживало более 9,2 млн человек; в 1945-м эта цифра сократилась до шести миллионов. Беларусь до сегодняшнего дня не оправилась от тех потерь. Мы не должны забывать об огромных потенциальных потерях никогда не родившихся детей от тех, невинно загубленных, трех миллионов. При этом здесь не учтены и вывезенные в Германию 260 тыс. жителей Беларуси. В общую статистику также не вошли попавшие в плен солдаты Красной армии белорусского происхождения, пропавшие без вести; всего в армии из Беларуси насчитывалось более 1,3 млн человек. Постоянно выявляется, что в результате сведения о людских потерях были значительно занижены Чрезвычайной государственной комиссией и ее филиалами, также приуменьшены данные о погибших в лагерях для военнопленных. Таким образом, несмотря на то что до сих пор не известны точные цифры людских потерь, даже имеющиеся данные потрясают. В настоящее время ученые включают в приведенную статистику около 800 000 белорусских евреев, погибших во время оккупации Беларуси, в которой фашисты устроили 186 гетто. Так, они сконцентрировали в минском гетто более 100 000 евреев, из которых спаслись только единицы. Исторические сведения по истории Беларуси свидетельствуют об уникальном по миролюбию общежитии белорусов разного вероисповедания и национальных меньшинств, столетиями живших рядом на белорусской земле. В царские времена, когда погромами были охвачены все славянские земли, они практически не затронули Беларусь по причине того, что местное население с брезгливостью относилось к этой идее. Белорусы, в отличие от соседних славян Польши, России и Украины, никогда не поддерживали посланных правительством казаков и черносотенцев. Конечно, далеко не все население Польши, России и Украины поддерживало погромы, но в Беларуси не нашлось места, где бы население явилось инициатором разжигания розни по признаку другой веры. Единственный зафиксированный случай антисемитизма, закончившийся смертельным исходом, произошел в Гражданскую войну во время Слуцкого восстания 1918 года [148] . Этот инцидент из-за своей необычности получил широкую огласку как в эмигрантских кругах, так и в самой Беларуси; до окончания Второй мировой войны в Беларуси антисемитизм не приживался. К этому вопросу мы вернемся чуть позже в связи с коллаборацией, а сейчас подробнее рассмотрим составные элементы оккупационных сил, их организацию и непосредственную ответственность каждой ячейки новой власти.
148
Даже этот единственный смертельный исход недостаточно исследован в настоящий момент.
К сентябрю 1941 года Беларусь, оказавшаяся первой из республик СССР, на которую обрушилась военная мощь фашистской военной машины, была оккупирована группой «Центр» армии вермахта [149] . Нацисты разделили Беларусь на пять основных регионов: общий, или генеральный, округ «Беларусь» [150] ; тыловая секция «Центра» [151] ; округ «Белосток», бывшая Восточная Пруссия [152] ; Комиссариат рейха «Украина» [153] и Генеральный округ «Литва» [154] . Комиссариат рейха «Остланд» установил административный центр в Риге, который включал в себя следующие административные единицы: Беларусь, Литва, Латвия и Эстония.
149
Этой группе сразу были даны основные военные полномочия в тылу секции «Центр» (вермахт).
150
Генеральный округ «Беларусь» включал в себя 68 из 192 сельских районов и десять городов. Центры оккупационной администрации находились в таких городах, как Барановичи, Борисов, Вилейка, Ганцевичи, Глубокое, Лида, Минск, Новогрудок, Слоним и Слуцк. Минск получил статус столичного города округа (Gebiete, нем.).
151
Эта группа отвечала за Могилев, Витебск и их области, а также за восточные части минских районов и некоторых районов Полесья.
152
Округ «Белосток» включал в себя, помимо белостокского, значительную часть севера Брестского района.
153
Комиссариат рейха «Украина» занимался делами южных районов Бреста, Гомеля, Пинска и Полесья.
154
Этот округ ведал делами северо-западных районов Вилейки и той частью района Барановичей, которую сегодня называют «Вороново».
Центральная нацистская власть всех этих административных делений была сформирована в Берлине в первые же месяцы войны. Ее представляли: Рейхминистериум (Reichsministerium; Верховное министерство по делам оккупированных Восточных территорий [155] , Главный штаб армии группы «Центр» [156] , Верховный комиссариат «Остланд» [157] , Центральный комиссариат «Беларусь» [158] и Небенбюро (Nebenbureau) [159] . Во время войны на территории Беларуси действовали четыре основных военных организации: войска Ваффен-СС, вермахта, полиции и Абвера [160] . Орцкоммандатурен (полицейские части; Ortskommandanturen) непосредственно подчинялись армейским войскам Филдкоммандатурен. Все четыре военные административные единицы занимались одними и теми же задачами, главными среди которых являлись: карательные операции против партизан и местного населения; охрана коммуникаций, военных объектов и концентрационных лагерей; разведка и контрразведка; конфискация сельскохозяйственных и промышленных продуктов, а также агитация и пропаганда. Жандармерия стала частью полиции; она была только четвертой в управленческой вертикали иерархии, подчиняясь как местной полиции, так и армейским военным учреждениям [161] . За жандармерией (по степени ответственности) следовали немецкие полицейские подразделения и дополнительные полицейские отряды под названием Орднугсденст — (Ordnungsdienst, или OD) [162] . Последние были учреждены уже в начале июля 1941 года и большей частью, а порой и всецело, их формирование зависело от степени сотрудничества с местным населением, из которого они набирали свой основной состав. Иными словами, коллаборация с местным населением являлась жизненно важным фактором для фашистских оккупационных сил.
155
Рейхминистериум (Reichsministerium) — или Верховное министерство по делам оккупированных Восточных территорий — являлось верховным, центральным и полномочным органом гражданской и административной власти. Оно подчинялось министру рейха А. Розенбергу.
156
Главный штаб армии группы «Центр» оперировал в центральной зоне части советско-немецкой линии фронта.
157
Верховный комиссариат «Остланд» являлся верховным органом гражданской и административной власти на оккупированной территории только в округах «Беларусь» и «Литва».
158
Центральный комиссариат «Беларусь» являлся верховным учреждением гражданской и административной власти на местах в Беларуси. Гауляйтер В. Кубе был назначен Генеральным комиссаром этого учреждения по личному приказу Гитлера 17 июля 1941 года (то есть на втором месяце войны). После убийства Кубе подпольщиками и партизанами его полномочия были переданы генерал-лейтенанту полиции, группенфюреру СС К. Готтбергу, получившему повышение на этом посту в июне 1944-го. Интересно отметить, что Готтберга повысили практически в то время, когда его канцелярия вынуждена была бежать из Беларуси под напором объединявшихся сил партизан и регулярной Советской армии.
159
Функции Небенбюро (Nebenbureau) постоянно менялись. Сначала это был Совет Минского округа, задачи которого дублировали работу муниципальных органов. В конце концов Небенбюро превратилось в чисто номинальное учреждение.
160
Абвер — военная контрразведка.
161
Так, жандармерия подчинялась Шутзстаффель-CС (Schutzstaffel-SS), Зихергейцполицай (Sicherheitspolizei; полиция внутренней безопасности), и чуть менее важной СД (CD; служба внутреннего порядка). Тем не менее все эти органы выполняли сходные функции: выявление сопротивления режиму, исследование общественного мнения, организация карательных акций, подбор кадров.
162
OD тоже подчинялось SS.
Слово «коллаборация» имеет два родственных, но в то же время и антагонистичных значения. Первое — «совместная работа, особенно в некоторых литературных, художественных или научных сферах»; второе — «сотрудничество с оккупантами родины» [163] . Как видим, первое значение имеет положительный смысл, о втором этого никак не скажешь. Многочисленные дискуссии на электронных сайтах, а также официальные архивные данные как бы подтверждают смысловую пропасть, которая разделяет эти два значения. Следует отметить, что поборники и защитники как первого, так и другого смысла этого слова (в применении к явлению коллаборации в оккупированной Беларуси 1941–1945 годов), — выбрав подходящее им значение слова «коллаборация», — практически не пытаются понять точку зрения противоположной стороны. Однако полученная недавно возможность работы в приоткрытых государственных архивах, а также свидетельства очевидцев помогают нам понять, что коллаборация в Беларуси существовала, безусловно, не в чистом «академическом» виде, а в сложном комплексе, замешенном на реальной почве и реальной человеческой крови. И, конечно, каждый отдельный партизан, так же как и отдельный коллаборант, часто сделавший выбор по воле случая, который поставил его по ту или иную сторону, редко нес в себе черты законченного злодея или героя. Белорусские государственные и общественные учреждения, сотрудничавшие с немецкими властями, достаточно полно представлены в государственных архивах Беларуси, обзорная справка которых гласит: «Коллаборанты — лица, сотрудничавшие с фашистскими захватчиками в странах, оккупированных во время 2-й мировой войны. В период оккупации Беларуси немецко-фашистскими войсками на ее территории были созданы и действовали несколько государственных и общественных структур коллаборации» [164] . Несмотря на явную односторонность этого определения, документы сайта представлены в достаточно объективном свете, показывающем, что коллаборация в Беларуси носила в основном чисто культурно-просветительский характер. Таким образом, «Белорусская коллаборация» — название заглавной статьи Национальных архивов Республики Беларусь (НАРБ) — скорее подходит под первое определение коллаборации из Вебстера. А сейчас перечислим белорусские учреждения, официально сотрудничавшие с оккупантами, и дадим их описание, позаимствованное из вышеуказанной статьи:
163
Webster's New World College Dictionary, Fourth Edition (Cleveland, Ohio: Macmillan USA, 1999), 286 (перевод мой. — ЗГ).
164