Василиса + говорящая
Шрифт:
От неожиданности я ойкнула и потёрла глаза руками:
– Предупреждать надо! Я так и ослепнуть могу!
Дверь со скрипом распахнулась и оттуда показалась рыжая шевелюра:
– Выходь! Пойдём, попробуем снять звуки, – махнул мне Родион рукой.
Усадив под какой-то колпак с лампочками и проводами, он улыбнулся мне:
– Так смотришь, будто я зверь какой-то. Не бойся, больно не будет!
И надвинул колпак прямо на глаза мне. И снова передо мной поплыла картинка с мужиком. Он что-то шептал и шептал, повторяя много раз одни и те
То, что, в конечном счёте, проявилось, было для меня чистейшей абракадаброй. Что-то типа: «Бу-бу-бу, ду-бу-ду, ба-да-ба, ба-ба-ба».
Во всяком случае, именно так мне и показалось.
Но Родион, снимая с меня колпак, светился, как начищенный самовар:
– Василиса, Вы чудесный экземпляр! Работать с Вами – одно удовольствие! – и он склонился в шутливом поклоне.
– Это значит всё? – радостно воскликнула я, поднимаясь, что бы уйти.
Но тот только покачал головой и пожал плечами:
– Это, увы, только начало. Но даже этого вполне хватит, чтобы его определить. Ванька уже ускакал за Сан Санычем и Костей. Наверняка будут до утра расшифровывать…
– А я? – как-то стало грустно, что Иван ушёл, не предупредив меня.
– А ты, вернее мы, пойдём раздеваться, – и он очень ехидно посмотрел на меня, похихикивая.
– Ещё чего! – возмутилась я, – Не собираюсь раздеваться…
– А придётся, – вздохнул Родион, – я не могу живого человека заложить в атомный реактор. Идём, у нас для этого есть халат и тапочки одноразовые.
В комнате для переодевания было тепло и чисто. Для моей одежды я получила корзину из пластика. Слава богу, бельё снимать не пришлось…
– Хотя, если бы тебя изнасиловали, то и бельё сняла бы, – вздохнул мой мучитель и задумчиво глянул на меня, – а тебя точно не насиловали?
Я запустила в него одноразовой тапочкой.
Халат оказался очень приличным. Белым, пушистым, длинным до пола и очень тёплым. Я завернулась в него и вынесла корзину с вещами в реакторную, шлёпая тапками по белой плитке на полу.
– Ставь корзину в ту кастрюлю, – он ткнул пальцем в центр большущей машины. Кастрюля висела на кронштейнах сбоку. Я поставила и проследила, как мои вещи исчезают в реакторе. Интересно, я их обратно получу?
– Вась, иди в комнату отдыха, – крикнул в динамике голос Родиона, – прямо по коридору, с левой стороны. Так и называется. Я тебе скажу, когда закончу. Часа три, может больше. Захочешь спать, там есть диван и плед.
Я кивнула и пошлёпала искать эту комнату.
Вспомнив, что уже глубокий вечер, я ощутила, как в желудке ворочается голод. Вот интересно, если у них есть ночные работники, может, и столовая по ночам работает? Я нисколько не сомневалась, что это ЛюПарНас. Лифт обнаружился на своём месте. На вызов двери открылись, и выглянула Егоровна. Мой внешний вид привёл её в некоторое замешательство.
– Эт чего такое? У нас тута вроде нету бани, что бы по коридорам в одном халате и тапочках разгуливать…
Присмотревшись, она закивала мне с радостью:
– Васенька! Давно тебя не видела! Ты какими судьбами тут?
Я покашляла, соображая, что «давно» – это два дня, и улыбнулась:
– Я тут подопытная у Родиона. Вещи мои в реакторе жарятся. А я вот ищу, где бы поесть. Вы не знаете, столовая ещё работает?
Старушка закивала, втаскивая меня за рукав халата в лифт:
– А то как же! У нас тут всё круглосуточное! Давай, подброшу! К ночи они хорошее меню готовят. Сёва очень шашлык уважает в это время.
Я заинтересованно смотрела на неё:
– И директор ночами работает?
– Конечно!
– А у него семьи нет что ли?
– Какая семья у видящего? Ни днем, ни ночью покою нет. Целыми сутками тута. Ну, кроме тех дней, когда наверх вызывают.
Я вспомнила про Дворец Советов и кивнула, соображая, про что говорит Егоровна.
– Вот и столовая, – улыбнулась она.
За несколькими столиками ещё сидели посетители. На меня никто не обратил внимание. Только повариха улыбнулась, спросив, что я буду есть. Я полезла за кошельком и вспомнила, что он в раздевалке в сумочке. Желудок покрутил пальцем у виска и обиделся на меня.
– Я, кажется, деньги наверху забыла, – пролепетала я с жалким подобием улыбки, но повариха махнула рукой.
– Завтра занесёшь. У нас так можно. Шашлык будешь?
Я плотоядно кивнула:
– И компот из сухофруктов!
Она вписала меня (даже не спросив фамилии) в свою тетрадку и протянула поднос с ужином.
– Приятного аппетита!
Поблагодарив добрую женщину, я устроилась за столиком и принялась смаковать мясо. Не успев доесть и половину порции, я увидела, как в столовую влетел Родион с абсолютно бешеными глазами. Оглядев столики, он кинулся ко мне, размахивая руками:
– Ты куда делась? Сказал же, сиди в комнате отдыха! Давай, поднимай свой зад! Там какая-то чепуха!
Я чуть не обиделась на слово «зад», но, поразмыслив, решила, что это всё-таки комплимент. А Родька схватил меня за руку и дёрнул к выходу. Я только с сожалением оглянулась на свой ужин. Мясо было просто необыкновенным…
В реакторной уже было много народу. В том числе и Иван. Они бурно обсуждали, прогонять ли меня ещё через цилиндр или нет. Когда я появилась в дверях, разговоры смолкли.
– Эта что ли? – оценивающе посмотрел на меня дядька в старом потрёпанном костюме.
Ваня кивнул и подозвал меня к себе.
– Это Василиса. Наша новая ученица. Говорящая…, – он выдвинул меня вперёд перед мужиками разных возрастов, – Она нашла суккуба!
Я ахнула и оглянулась на Ивана.
Он только чуть заметно кивнул мне. Значит, суккуб. Мужик… Мужик???
– А разве суккубы мужиками бывают? – спросила я.
Тот, который был в поношенном костюме, скривился, смерив меня быстрым взглядом. Но ответил мне Иван.