Василиса+говорящая

Алая Алла

К моему великому изумлению на кассе сидел Вахтанг.

– Вечерочек, Вахтанг Георгиевич, – улыбнулась я, – а чего это вы сами на кассе сидите? Продавщицы ваши поувольнялись, что ли?

Старый грузин поднял на меня тоскливый взгляд:

– Хуже, Вася, Ленку тут чуть днём толпа мужиков не изнасиловала… Она мне фартук в лицо кинула и сбежала. Сам, говорит, торгуй, тебя не тронут. А Верка не вышла, позвонила, сказалась больной.

Я залилась краской и закашлялась, вспоминая утреннее проклятие. Господи,

стыдно-то как!

– Прости… – пролепетала я.

– Да ты тут при чём, – отмахнулся от меня владелец магазинчика, – с бабами всегда морока. Мне бы парня в продавцы… Мужики в декрет не уходят и истерики не закатывают.

Я пока складывала покупки в пакеты, старательно себе язык прикусывала, чтобы чего лишнего ещё не сболтнуть. Хватит, для одного дня и так уже много чего натворила…

Глава 2. ЛюПарНас

С неделю примерно Иван не объявлялся на моём горизонте. К выходным я начала тосковать, в понедельник забыла покормить кошку, а ко вторнику поняла одну кошмарную вещь: я влюбилась. И ведь предупреждал он меня, что на работе романов не заводит, и вообще, я не в его вкусе… За что ж такая напасть на меня?

Милка долго глядела, как я мешаю остывший уже кофе, и тихо мяукнула. Чего-то она последнее время стала послушной, странно даже. Я погладила её, почесала шейку под мордочкой и тяжело вздохнула. Она снова «мявк». И прямо в глаза смотрит.

– Тяжко мне, Милочка, – попыталась я объяснить свою грусть, – не видела его уже неделю… А вдруг больше не придёт?

Кошка моя на пол спрыгнула и к двери входной побежала. Я вылила холодный кофе, поставила чашку в машину и пошла в прихожую, намереваясь отправиться на свою нелюбимую работу. Смотрю, а кошка сидит у двери и интенсивно лапой намывается.

– Зря, – хмыкнула я, – не придёт он, не жди…

Только я за ручку взялась, дверь на себя потянула, раздалась трель звонка. И я лбом снова впечаталась в его грудь.

– Это становится традицией, – засмеялся Ваня, потирая ушибленное место, – ну и железный же у тебя лоб, Вась.

Я от радости на шею ему и кинулась, забыв и про «романы на работе» и про «не в его вкусе».

– Ого, – он поднял меня за талию и внёс обратно в квартиру, – так соскучилась? Или влюбилась?

Я сразу руки-то и отдёрнула, оттолкнула его от себя и подбородок вверх задрала:

– Не дождёшься… – а сама таю в душе.

– Прости, что бросил так надолго, – он прислонился к косяку двери и улыбался, ну, как… Ну прямо что кот мартовский!

– У меня к тебе так много вопросов накопилось, жаль, на работу бежать надо… – я постаралась сделать равнодушное лицо.

Ваня удивлённо смотрел и не понимал, то ли я шучу, то ли и впрямь ненормальная.

– Ты моё письмо не получила, что ли?

– Какое письмо? – настала моя очередь удивляться.

Он отодвинул меня в сторону и, как был в кроссовках, протопал в комнату.

– Вот же оно лежит в кипе газет! Ну, ты даёшь!

Он вернулся с внушительным пакетом в руках.

– И что там? – я повертела конверт в руках.

– Открой, узнаешь, – хитро протянул Иван.

– Вань, я на работу опоздаю!

– Открывай, – настаивал он.

Мы прошли в кухню, и я ножом быстро разрезала бумагу. На стол высыпались какие-то бумаги, красная корочка, кулончик и пачка денег.

– Что это? – в оцепенении разглядывала я деньги. – Зачем?

Ваня взял мою ладонь и потянул присесть:

– Ты теперь сотрудник Научно-производственного объединения «ЛюПарНас», это твоё удостоверение, трудовой договор и аванс.

Я, как во сне, разглядывала содержимое конверта, не до конца понимая, что это значит.

– А как же работа?

– С сегодняшнего дня ты там не работаешь…

– А где я работаю? – смысл его слов никак не хотел проникать в мою бестолковую голову.

– В ЛюПарНасе… Это наша организация. Основное тебе объяснят там, могу лишь сказать, что тебя уже очень ждут… Собственно, я за тобой и пришёл, чтобы проводить…

– Куда?

Ваня закатил глаза, молча встал, сунул конверт в карман своей куртки и вывел меня на лестницу:

– Из квартиры прыгать не будем, опасно, – пояснил он зачем-то мне, – из лифта выйдем.

И, видя мой ступор, который никак не хотел проходить, потряс меня за плечи:

– Ау! Василиса! Ты понимаешь, что я говорю?

Я моргнула глазами и кивнула:

– Пытаюсь…

– Вот и ладно, – двери лифта закрылись, и Ваня открыл сиреневый переход прямо к проходной какого-то советского завода.

От неожиданности я ойкнула.

– Это вы тут работаете?!

– Не «вы», а «мы». Ты теперь тоже… – и он подтолкнул меня к турникету.

Мы прошли мимо старенького вахтёра, дремавшего на стуле и не обратившего на нас никакого внимания.

– Тоже мне, охрана, – тихо хихикнула я.

– Ну да, – отозвался Иван, – ты с ним попробуй поборись. Это он спит, потому что свои прошли. Вот если кто чужой нос сунет, очень об этом пожалеет.

Я обернулась, с интересом разглядывая старичка.

– А он тоже, как мы? С причудой?

– Это соня… – и так Ваня на меня посмотрел, что мне стало стыдно, – сказок в детстве не читала?

– Ну, читала…

– Понятно, – хмыкнул он, – не те читала. Соня всегда спит, если вокруг всё в порядке. Но будить его нельзя, сразу зверем становится, порвать запросто может…

Я с сомнением посмотрела на тщедушного старичка. Что бы такой мог порвать? Да ни в жизнь не поверю…

А старик одну бровь приподнял и глазом на меня зыркнул. Да так, что я мурашками покрылась.