Василиса и Серый волк
Шрифт:
Девушка сжала кулаки, но сдержалась. Любым словом или жестом она могла себя выдать, и тогда точно несдобровать.
Сидевший рядом Пивоваров с трудом выровнял дыхание и посмотрел на удивленных молодых.
– Вам хорошо целоваться. У вас секс был вчера или позавчера. А вот у нас с Васей четыре месяца воздержания, - он, прищурившись, хитро глянул на девушку.
– Правда, Вася?
Та только больно ткнула его локтем в бок.
– Видите, какая дикая? Точно четыре месяца!
От царапин физиономию свидетеля спасло лишь присутствие друзей.
Девушка сама
Машина стала притормаживать. За окном показалось Комсомольское озеро и верхушка памятника Пушкину. По густым бакенбардам Александра Сергеевича узнал даже двоечник Лешка. Только он собрался продекламировать какое-либо стихотворение поэта, как лимузин остановился. Василиса первой выпорхнула из ставшего ненавистным салона авто.
Фотограф, ехавший отдельно, уже что-то примерял, менял объективы.
– Какой план, шеф?
– спросил у него Кир.
– А сейчас на месте сориентируемся!
– многозначительно ответил молодой шустрый парень.
Пивоваров весь напрягся после такого ответа. Колокольчики сомнения зазвонили в подсознании, но “специалист” уже уверенно расставлял молодоженов рядом со скульптурой.
Из-под Викиного платья почему-то торчала нога Александра Сергеевича, а трость поэта самым многозначительным образом выглядывала за спиной жениха. Словно это не великий Пушкин опирается о нее, а таксист Лешка держит наготове палку, защищаясь от трехногой девушки в белом.
Свидетели постановку оценили, но фотографироваться рядом категорически отказались.
– Я так понимаю, композиции “в прыжке” и “на ладошке” тоже в программе?
– с самым унылым видом поинтересовался московский гость.
Тут даже Василиса не выдержала и прыснула со смеху. Ее терзали эти же подозрения, но уж очень не хотелось портить друзьям праздник претензиями к “специалисту”.
Отсняв не менее сотни кадров, продрогшая процессия двинулась дальше. Кир достал из бара бутылку шампанского и разлил по бокалам. Как жаль, что чего-то более существенного в свадебный лимузин не положили. Хороший коньяк был бы очень кстати, даже в медицинских целях.
Потягивая пузырящийся напиток, Пивоваров, наконец, задал мучавший его вопрос:
– А фотографа вообще откуда взяли? По рекомендации?
– Ага!
– тут же ответил Лешка.
– Его Грабовский рекомендовал. У парня камера за три штуки, крутая вещь!
– А еще у него три несданных зачета нашему Александру Михайловичу. И диплом… - недовольным тоном внесла ясность Василиса.
– То есть, он сегодня зачеты отрабатывает. Хм… А опыт свадебной съемки?
– не успокаивался Пивоваров.
– Ну, он вроде последних выпускников Грабовского на общие виньетки снимал, - с гордостью заявил молодой муж и налил себе еще шампанского.
– Шурик говорил, что вышло достойно. Все лица узнаваемы.
– Ну да, Пушкина, наверняка опознают… - прошептал под нос себе Кир.
Василиса еле сдержала улыбку. Злиться на
И как они с Викой могли доверить выбор фотографа этим бестолочам?
Следующая остановка была в старинном Лошицком парке. Здесь, прямо в городе, раскинулся огромный яблоневый сад. В период цветения деревьев волшебными ароматами весны благоухал целый район. Летом и осенью отсюда килограммами горожане выносили спелые яблоки разные сортов, гуляли по извилистым дорожкам, жарили шашлыки и кормили лебедей.
Сейчас на тротуарной плитке кое-где еще не растаял снег, а в овражках стояли неприглядные лужицы.
Лешка лихо поднял жену на руки и пошагал за суетливым фотографом. Василиса, как ужаленная, отскочила от Кира, чтобы он даже не подумал повторить подвиг друга. Каблук зацепился между плитками и если бы не сильные руки ненавистного мужчины, встречи с грязной лужей ей было бы не миновать.
– Милая, даже твои фантастические ножки против тебя!
Он прижал ее крепко к себе и направился за остальными. Василиса хмурилась, отворачивала лицо и даже пыталась отодвинуться. Но чем больше она упиралась, тем сильнее Кир вжимал приятную ношу в себя, заставляя чувствовать биение сердца, собственный запах и тепло. В конце концов, на сотом шаге она смирилась.
Пивоваров поздравил себя с маленькой победой и похлопал девушку по попе.
– Никуда ты не денешься, сладкая моя. Так что расслабься и получай удовольствие.
Василиса тяжело вздохнула и, наконец, подняла глаза на мужчину.
– Вот откуда у тебя столько наглости, Пивоваров?
– Боюсь тебя расстраивать, но без изрядной доли наглости твою волшебную башню не одолеть даже Серому волку.
Пока они разговаривали, в глубине сада фотограф очередной раз лихо издевался над молодыми. Они водили хороводы вокруг деревьев, подбирая ракурсы и позы. Наконец, выбор был сделан. Невеста покорно стала возле большой раскидистой яблони, а Лешка смотрел из-за соседнего дерева.
– Маэстро, какая задумка?
– шепотом спросил у фотографа Кир.
– Жених выглядывает из-за соседнего дерева, любуется своей прекрасной невестой. Что здесь не понятного?
– возмущенно ответит тот.
Свидетель присмотрелся к получившейся картинке и не выдержал.
– Лешка!
– прокричал он.
– У тебя такой вид… Словно ты не выглядываешь, а ищешь пути к отступлению! Улыбнись!
Жених тут же заржал, а невеста в отчаянии закатила глаза. За что ей такое? Уже второй час съемки, а все хуже и хуже.
Фотограф, будто прочитал ее мысли, и быстро сменил ракурс. Сейчас молодые были вместе. Нежные взгляды, трогательные касания, поцелуй.
– Эй, ребята!
– снова возник Пивоваров.
– Мы тут не Годзиллу снимать приехали. Полегче на поцелуях. Не ешь ее!
– Пивоваров, отстань! Зависть - это порок!
– как отрубила, Вика.
– А поцелуй свидетелей?
– не унимался друг.
– Его ведь тоже увековечить надо!
– Ага, сфотографируйте Кира!
– вступилась в защиту молодоженов Василиса.
– Пусть на надгробном памятнике будет самое свежее фото…