Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери
Шрифт:
– Жесть какая… – выдохнула я. – Профессор университета покупал трупы?!
– Считалось, что это было во имя науки, во имя спасения других жизней. Но трупы в то время были ходовым товаром. Наши западные партнёры очень уважали ритуальный каннибализм. Там употребляли высушенные и растертые в порошок человеческие сердца, полагая, что это излечивает ишемию и предотвращает инфаркты. Кровью пытались омолодиться, настойкой из черепов повышали иммунитет и усиливали ясность мысли. Настойку из черепов принимал король Карл II, впоследствии это снадобье называлось каплями Карла II, и пользовалось
– А перо?
– Неизвестно как он получил перо жар-птицы, – признался Кош Невмертич. – Полагаю, что его подарила Быкову ваша предшественница. Не думаю, что он забрал перо силой. Вряд ли с жар-птицей прошел бы такой фокус. Тем более, что до 1908 года жар-птица жила во Владивостоке, и насколько мне известно Быков навещал её там.
– До 1908 года? А что произошло с жар-птицей потом? – я навострила уши, и даже чудовищная история трехголового змея отошла на второй план.
– А потом она погибла, – сказал ректор безо всякого выражения. – Вспыхнула и сгорела дотла.
– Её убили? – спросила я дрогнувшим голосом.
– Нет, она сама так решила. Решила покинуть этот мир. Навсегда.
Сама?.. Жар-птица?..
Что такое могло случиться с особью класса «Эс», единственной в мире, что она решила покончить с собой? Больше всего я боялась, что рассказав столько, Кош Невмертич сейчас замолчит. Замолчит намертво, и я опять не получу ответы на все вопросы.
– Из-за чего она это сделала?
– Кто же знает наверняка? – ответил ректор, пожав плечами.
Он закончил бродить по copia ova и остановился напротив меня, перекатываясь с пятки на носок и заложив руки за спину.
– Тридцатого июня 1908 года, в ноль-ноль часов по Гринвичу она взлетела и ровно через четырнадцать минуть вспыхнула в Сибирской тайге. Возле села Ванавара, на реке Подкаменная Тунгуска. После этого несколько дней во всем Западном полушарии было аномально светло. Гибель жар-птицы высвободила столько колдовской энергии, что ее можно было приравнять к взрыву самой мощной водородной бомбы. Но никто не пострадал. Ни один человек не погиб. Думаю, жар-птица специально выбрала для гибели это место, чтобы избежать случайных жертв.
Что-то знакомое всколыхнулось в памяти, пока я слушала рассказ ректора. Это было… это было…
– Тунгусский метеорит! – я вытаращилась на Коша Невмертича. – Вы рассказываете про тунгусский метеорит?
– Да, считается, что это был метеорит, – подтвердил он.
– Но она погибла?! Жар-птица погибла? Это точно известно?
– Потом пытались найти её тело, но не нашли. Там везде болота – если она упала туда на сверхзвуковой скорости и с огромной высоты, то сразу ушла глубоко в топи. Но в том, что жар-птица покинула мир в 1908 году, нет никаких сомнений. Ей тогда было около пятидесяти. Для волшебника – возраст зрелости, самый расцвет сил.
– Чудесная сказочка на ночь, – произнесла я с трудом. – Мне можно куда-нибудь сесть? Ноги не держат.
– На сундук, – ректор довел меня до сундука, стоявшего в углу. – Воды?
– Нет, спасибо, – ответила я, облизнув пересохшие губы. – Отличный подарочек на новый год – узнать, что прежнюю жар-птицу довели до самоубийства, и что за мной охотится трехголовый змей, который питается человеческими мозгами. Вы, кстати, уверены, что прошлый змей тут? – я ткнула пальцем в синее яйцо с часами. – Он точно не сбежал?
– Не сбежал, – Кош Невмертич взял синее яйцо и встряхнул его, прислушиваясь. Сидит внутри и бесится. А за тобой охотится какой-то другой зохак.
– И зачем я ему?!
– Многие охотятся за жар-птицей, – ректор покачивал в руке яйцо, и эмалевая поверхность отбросила синие блики на стены. – На всякий случай, давай мы спрячем его понадежнее. Ну-ка, привстань… – когда я встала с сундука, ректор положил синее яйцо внутрь и со щелчком закрыл крышку. – Вот, теперь он точно никуда не денется. Что касается тебя, рядом с тобой постоянно будет находиться охранник. Потому что всё очень серьезно, Василиса. Если появится зохак, ты с ним в одиночку не справишься.
– А кто справится? – я плюхнулась на сундук, уперевшись ладонями в колени и пытаясь собрать мысли в кучку. – Вы справитесь?
– Попытаюсь.
– Не особенно обнадеживает. А если я дам вам свое перо? Запрёте зохака в другое яйцо, как сделал Быков?
– Пока обойдёмся без твоих перьев, – сказал Кош Невмертич.
– Почему?
– Потому что это больно, когда тебе выдирают колдовские перья.
– Пф! – фыркнула я презрительно.
– Не обсуждается, – отрезал Кош Невмертич.
Это хоть немного порадовало – то, что он не желал причинять мне боли. Хотя, как по мне, выдранное перышко – не такая уж огромная боль. Можно было бы и потерпеть для благородной цели.
– А кто будет моим охранником? Вы? Я буду жить с вами? – в прошлый раз, когда на меня объявила охоту джанара, Кош Невмертич поселил меня у себя дома. Тогда мне всё казалось муторным, но сейчас я была бы очень не против оказаться под домашним арестом. В доме ректора, разумеется.
– Нет, – последовал не менее резкий ответ, разбив мои мечты и надежды. – У тебя будет личный телохранитель. Не я.
– Просто отстой, – прошептала я еле слышно, разочарованная до слёз. Сдался мне какой-то его охранник…
Кош Невмертич сразу угадал моё настроение и немного смягчился.
– В любом другом случае, так бы и было, – сказал он и погладил меня по щеке. – Ты жила бы здесь, а я бы тебя охранял. Но сейчас это неразумно.
– Неразумно?.. – я чуть не свалилась с сундука от этой нежной ласки. Вот набрались бы мы смелости и… не ограничились бы поглаживанием по щечкам.
– Так получилось, – ректор отстранился и снова пошел бродить между яичных полок, – так получилось, что все мы – кроме жар-птицы разумеется – попали под воздействие любовных чар Вольпиной. В «Иве» не найдется мужчины, который остался бы равнодушным.