Василий Струве. Его жизнь и научная деятельность
Шрифт:
Байер в своей записке о необходимости среднеевропейского градусного измерения говорит следующее: “Можно надеяться, что когда научимся определять местные уклонения и отделять их от правильного вида Земли, то и градусные измерения могут привести
Мы познакомили читателя с наиболее понятными и доступными для неспециалистов заслугами Струве, стараясь по возможности показать их связь с прошедшим и будущим науки. Но всего этого едва достаточно, чтобы составить себе даже приблизительное понятие о том, какое богатое наследие оставил он астрономии; оно заключается не только в открытиях и наблюдениях, но также в способах наблюдений, ценность которых могут вполне понять только люди, занимающиеся практической астрономией. Глубокие философские взгляды, с одной стороны, и остроумнейшие практические приемы – с другой, свидетельствуют о разнообразии дарований нашего астронома.
Мы имеем неотъемлемое право назвать его “нашим”: в Россию приехал он юношей и у нас получил свое
Ньюкомб справедливо говорил: “В астрономии есть нечто замечательное, отличающее ее от других наук, например даже от физики и химии, – именно то, что здесь труды каждого поколения неразрывно связаны с работой следующего за ним; поэтому-то современную нам астрономию можно назвать наследницей астрономии, существовавшей две тысячи лет назад”. Итак, летописи астрономии – это самое прочное создание человеческой деятельности.
И если допустить невероятную мысль, что имя России когда-нибудь совершенно исчезнет из летописей всемирной истории, то мы должны сохранить уверенность, что оно навсегда останется в летописях астрономии, и отдаленное человечество будет во всяком случае знать, что Россия была страной, в которой для пользы науки существовала Пулковская обсерватория, воздвигнутая по плану великого естествоиспытателя в эпоху всеобщего закрепощения мысли.