Васька. Сотворение
Шрифт:
– Почему не посмеют переименовать? – Ваську не заинтересовали его последние слова – на данный момент ее мучил вопрос взаимоотношений с амазонками. – Они такие, – Она нахмурилась, подыскивая нужное слово, – такие неприветливые, что ли? – Доверчиво посмотрела на лесника, ожидая ответа.
– Эх! Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Н-да, тут такая история случилась. Еще пару месяцев назад наши амазонки… -
– Ой! – Перебила его девушка. – Я их тоже так про себя называю.
–
– Да-да, аналогия сама по себе напрашивается. Они и ведут себя соответственно. Это сейчас у них мир, какой-никакой, а все-таки без буйства страстей обходятся. Я имею ввиду рукоприкладство. Так, о чем это я? Ага, сестренка. Она, как и следовало ожидать, в разгар, хм, их разборок, решила угомонить
–
– Но я.. – Васька от неожиданности застыла с открытым ртом, не зная как отреагировать на такую новость.
– Дело не в тебе. «Хотя, кто знает?» – Подумал, прищурившись на встревоженную девушку. – Дело в твоем имени и их слепой вере в предсказание. Такие, вот, дела, девонька. Была бы у меня возможность, я бы предупредил тебя. А теперь что же? Теперь будем выкручиваться. Ты, главное, с Земфирой связь поддерживай. Кстати, как тебя Мария приняла?
–
– Кто?
–
– Маня. Большая такая и рыжая.
–
– А, Маня, она сочувственная. Вот, одежду мне перешила.
–
– Лады. Маша ребенка всегда защитит, а ты еще дитя. Т-с-с, – лесник строго помахал пальцем на еще невысказанное возражение Васьки, – твой возраст, на данный момент, твоя защита. Скоро сама все поймешь. Ты, я смотрю, не по годам смышленая, так что, прежде, чем сказать что-то, семь раз, как говориться, отмерь. Здесь слово дорого стоит, поэтому не буди в женщине мачеху. Ласковое теля, сама знаешь, в голоде и холоде никто не бросит. Так, – прищурившись, оценил реакцию девушки на свои наставления, – чуток информации я тебе подбросил, переваривай потихоньку. Остальную побасенку по ходу событий расскажу. Поведаю, конечно, то, что знаю и понимаю своей натурой мужицкой. – Замолчал, подыскивая слова. – И если, так сказать, судьба позволит. Она здесь привередливая – сама себя выстраивает и решает кого и когда в этот мир запустить или выпустить. Вот и меня уже выдворяет. – Подозрительно посмотрел в сторону леса. – Палатку сама ставить будешь, а то мне еще надо успеть с ученым мужем парой слов перекинуться. Там инструкция есть. – Заметив вокруг себя озорные всполохи разрядов, лесник спешно махнул Ваське рукой на сверток камуфляжной расцветки и скорым шагом направился в сторону леса.
Волк тоже подскочил на ноги, тщательно обнюхал ноги девушки и, вильнув хвостом, трусцой подался за своим знакомцем.
Девушка рассеяно проследила за зверем, пока он не скрылся, мельком взглянула на не распакованную палатку и присела возле сумки с одеждой.
– Чем больше узнаю, тем меньше ясности. Наоборот, запутали в конец. – Вытащила из сумки одну упаковку с одеждой, равнодушно повертела в руках и отложила в сторону. – Ну как это понимать? Ученый для них – колдун, к своим именам пренебрежительно относятся, как дети коверкают, будто избавиться от них хотят, а меня… – Она от удивления и недоумения округлила глаза. – Ой, бабулечка, не могу! Ну всякое уже бывало в моей жизни, но чтоб на полном серьёзе меня за волшебницу принять? Невесть что! – Раздраженно опрокинула сумку вверх дном, не обращая внимания на посыпавшиеся из нее упаковки. – А мне что теперь со всей этой нелепицей делать? Такая неизъяснимая прелесть вокруг – живи и радуйся, а они не видят, свое колдовство выдумывают. Мне как теперь быть? Под их дудку плясать? Не-е, так не годится. И тягаться с ними – себе во вред. – Васька в смятении встала и понуро побрела к реке. Несколько минут безучастно наблюдала за ласковыми пузырьками теплой воды. – А на их берегу прям водоворот какой-то! Что-то там, у них, не так. И лесник с гулькин нос рассказал, будто в узкую замочную скважину дал посмотреть одним глазком на пару секундочек. – Она присела на корточки, в задумчивости набрала в пригоршню пенящуюся воду и умыла ею лицо. – Прям уравнение с десятком неизвестных величин. Ой, эврика! – Вдруг радостно улыбнулась. – Найду их, бог даст, решу задачку. Итак, – она побрела по берегу, деловито сцепив руки за спиной, – каков мой первый вопрос? Тот, на который ты, дорогуша, с самого начала не нашла ответ: зачем они по лесу на лошадях рыскают?
–
С другого берега раздалось приветственное ржание Красавицы. Васька вздрогнула от неожиданности и весело рассмеялась.
– На ловца и зверь бежит! – Приветливо махнула рукой кобылице и, не задумываясь поплыла ей навстречу.
Заметив на шее у подруги пакет, девушка без колебаний развязала веревку, на которой он был подвешен, и бросила его на песок. Взгромоздившись на присевшую услужливо лошадь, пояснила шепотом:
– Потом разберусь. Поехали к Зёме, посмотрим, чем они там занимаются. Мы с тобой сегодня шпионы, – хихикнула тихо на ухо, – поэтому нас никто не должен видеть. А я должна увидеть все, иначе никогда не разберусь с их заморочками.
–
Красавица, чутко уловив тревогу в голосе девушки, пошла осторожной трусцой, периодически удовлетворенно кивая головой одобрительно поглаживающей ее шею Ваське.
К месту дислокации ( Ваське почему-то на ум пришло именно такое определение цели ее поиска ) они добирались минут двадцать, но девушке не пришлось скучать. Красавица, не желая продираться сквозь колючие заросли малины, вышла к какой-то странной ограде из натянутой меж бетонных столбов металлической колючей проволоки выше человеческого роста. За оградой на несколько метров простирался зеленый луг, а дальше, вдоль нее, виднелось пустынное асфальтовое шоссе.
– Интересненько, – Васька, когда они прошли метров сто вдоль нескончаемой границы, ощетинившейся колкими узлами проволоки, сжала ногами упругие бока лошади, приглашая остановиться. Затаив дыхание, стала вслушиваться и всматриваться в мир за запретной чертой. – По-моему, здесь двойная граница – табу на проход в обе стороны. Ишь ты, тишина и покой как на музейной панораме.
–
Где-то поблизости, из глубины леса, раздался глухой топот копыт.
– Все, приехали. – Девушка аккуратно сползла на землю и прижалась щекой к шелковистой гриве подруги. – Жди здесь, Красавица, я сквозь заросли попытаюсь пролезть, чтоб они не заметили.
–
Лошадь согласно фыркнула и отошла к зеленой прогалине меж лесом и оградой, чтоб полакомиться сочной травой, а Васька осторожной лазутчицей стала пробираться сквозь кусты на
звуки скачущих лошадей.
Остановилась, когда заметила в просвете деревьев воинственных наездниц. Тихо проскользнула к широкому и приземистому стволу дуба, быстро взобралась на одну из его раскидистых ветвей с густой кроной резных листьев. Удобно примостившись вдоль нее, раздвинула зеленый занавес и, сжав губы, чтобы ненароком не издать лишний звук, стала наблюдать.
– «Вроде как тренируются. Ого, а поляна немаленькая! – Девушка осторожно подтянула тело вперед, чтоб увеличить себе кругозор. – Как школьный стадиончик. Только они сейчас больше на циркачек смахивают. Вон как ловко изворачиваются! – Она заинтриговано вытянула шею, медленно ворочая головой из стороны в сторону, чтоб не пропустить ни единого момента непонятного представления. Затаив дыхание наблюдала, как сосредоточенные на своем занятии женщины настойчиво отрабатывали давно усвоенные приемы быстрой езды с падением за потный бок кобылицы, с прыжками на ветви деревьев, на круп чужой лошади. Вскакивали в седла на бегу, на бегу и спрыгивали. – Цирк да и только! Но для чего? И где остальные? Этих только, раз, два, три, четыре, ага вон Маня пятая, а Зёма шестая и…, – Васька с удовольствием проследила за маленькой женщиной, – самая справная! А Маня как всегда осторожничает. – Улыбнулась нерасторопности рыжеволосой красавицы. – Не ее это дело.» -
Со стороны леса напротив убежища девушки раздался резкий свист. Шестерка отважных акробаток замедлила бег своих кобылиц и спешилась. Не обращая внимания на выехавшую из-за деревьев следующую партию подельниц, уставшие женщины неспешным шагом направились в сторону лагеря. Трое оставшихся амазонок с гиканьем помчались по тому же кругу, разгоняя животных на максимальную скорость и размахивая над головой петлями веревочных арканов. Васька напряглась и с тревогой проследила за быстрым мельканием гудящих на лету петель, пока они нанизывались одна за другой на высокий деревянный кол в центре круга. Удушливый свист петель отозвался в ней щемящей болью о чем-то утраченном.