Васька. Сотворение
Шрифт:
– Заходи в дом. Сейчас что-нибудь придумаем.
–
Девушка вздрогнула, но послушно встала.
– Он, наверное, очень хороший человек. – Вслух продолжила свои мысли.
– Егорыч? Нормальный он человек. Проходи, не стесняйся. – Профессор слегка подтолкнул ее вовнутрь дома.
Васька робко переступила порог дома, сделала пару шагов и остановилась. С любопытством осматривала дом, в котором не было привычных для ее воображения комнат. Внутреннее пространство дома представляло собой одно просторное помещение, разделенное на отдельные отсеки двумя стеллажами без стенок, которые связывали между собой по две четыре деревянные
– Ну же, не робей, садись за стол. И ли ты боишься меня?
–
– Нет, что вы! У меня нету на это причин. Просто, я еще ни к кому не ходила в гости. – Васька бесшумно вытащила стул, села, напряженно выпрямив спину, и положила руки на край стола.
– Что так?
–
– Никто не приглашал. – Воспоминания из прошлого неожиданно отдельными неприятными фрагментами жизни всплыли перед ее внутренним взором. Она болезненно поморщилась и опустила голову.
– А-а-а, понятно. Многодетные родители чрезмерно увлекаются распитием спиртных напитков. Известное дело у нас, можно сказать традиция – по-свински пить и плодить детей в неограниченном количестве.
–
– Неправда, нас только трое. А они неплохие люди, запутались просто. В начале жизни.
–
– Хм, в начале жизни. Они не плохие люди, детка, они – жестокие и безответственные тунеядцы на шее общества и своих детей. Даю сто против одного, что хозяйством в семье занимаешься большей частью ты. И не надо опускать глаза, тебе стыдиться нечего. Человека судят по его делам, а не по чужим. Меня удивляет другой фактор – ты, девонька, как нестандартный результат стандартной ситуации. А?
–
– Я до двенадцати лет с бабушкой жила, а потом отчим усыновил меня, чтоб квартиру быстрей получить как многодетная семья. Бабуля умерла и мама взяла меня к себе жить.
–
– Вот как? Обычно в интернат сдают.
–
– Зачем вы так? Отчим обрадовался мне, работать устроился, а когда мне тринадцать лет исполнилось, даже пить бросил и маме запрещал. Говорил, что хочет меня в люди вывести. Но… у мамы не получалось – срывалась она часто и они ссорились. А потом, потом, я не помню, что потом произошло. Что-то плохое. – Васька двумя руками вытерла со щек непрошеные слезы и, облокотившись об стол, положила подбородок на скрещенные под ним руки. Профессор молча развернулся к электрической плитке и поставил поверх нее чайник с водой.
– Так. Я сейчас аптечку достану… -
– Не надо аптечку. Я вылечусь. В лесу трава нужная есть, я разбираюсь в ней. У меня бабушка травницей была и меня научила. И вода здесь в реке хорошая, правильная. –
– Какая? – Вода в чайнике закипела и профессор снял его с плиты и поставил на стол. – Ты говори, я слушаю, и заодно чай приготовлю и прочую снедь, поужинаем.
–
– Я помогу. – Васька опять подскочила со своего места и направилась к стеллажу, где изначально заметила пучки лесных трав. – Где у вас заварник? Давайте. Какой странный у вас сбор трав, ну да ладно, сейчас выберу. – Она повертела в руке один пучок и, пожав плечами, отложила в сторону. – Так вот, о воде. Я читала и по телевизору разные передачи видела о структуре воды. Вы не смейтесь только, но я заметила, что здесь вода – живая. Ну не в том смысле, как в сказках пишут, а потому что она как бы знает о тебе все. А если настроиться на… не знаю, как сказать, на общение, что ли? –
– На контакт. Заваривать? Ты имеешь в виду обмен информацией ? –
– Да, правильно. Она оживает. А чашки есть у вас? –
– Сейчас достану.
–
– Я вот думала все время, с чем это можно сравнить? А потом вспомнила о структуре. Если так, то получается, когда я захожу в воду, структура ее вокруг меня постоянно меняется, как бы подстраивается под меня. Я это ощущаю каждой клеточкой тела. – Васька вопросительно посмотрела на профессора, но он никак не отреагировал на ее рассказ. Механически доставал чашки из тумбы и сосредоточенно думал о чем-то своем. – Ну, вроде так. – Ответа не последовало. – Вам не интересно. – Девушка разочарованно опустила руки.
– Почему? Интересно, фантазия у тебя богатая. – Не глядя на нее протер чашки бумажными салфетками.
– Не верите. –
– Я, девонька, ученый. Вера в недоказуемые постулаты – прерогатива священнослужителей. Девиз моей сферы деятельности является как раз оборотной стороной медали – не доверие, а поиск и доказательство формулы любого явления. –
– Зачем же спрашивали? –
– Чтоб получить информацию. Ты обиделась? –
Васька отрицательно мотнула головой:
– Не-ет, обижаться бесполезно. Просто, ну, я никак не найду нужных слов, чтобы правильно выразить как…, ай, да ладно. Буду думать. Заварка готова. –
– Так. Садись, будем чаевничать. Печенье бери. Свежее. Егорыч сегодня принес. – Профессор пододвинул Ваське блюдо с выпечкой и сел за противоположный край стола. – Чай какой ароматный, а я не умею так заваривать, и кухарить не умею. Раньше такая проблема не стояла передо мной. Н-да-а, раньше… Ладно, давай о насущных делах поговорим, Василиса премудрая. Сколько тебе лет? –
Девушка застенчиво улыбнулась:
– В школе меня тоже Васькой премудрой дразнили. –
– Должен признать – есть за что.
–
– А лет мне сколько? Лет мне…, перед тем как…, ага, в последний день рождения четырнадцать исполнилось. Сейчас там зима, значит вот-вот пятнадцать будет.
–
– Среднее образование, как я понимаю, ты не получила. –
– Образование у меня…, сейчас подумаю. Программу десятого класса я сдала, значит сейчас я в – одиннадцатом. Да, не получила. Еще немного осталось. –
– Ты что-то путаешь. Сейчас ты, скорее всего в девятом, в крайнем случае, что при многодетной семье невозможно, десятом классе? –
– Почему? Нет! Я экстерном восьмой класс окончила. И десятый класс тоже. Учителя мне помогли. Они ко мне хорошо относятся. – Васька наморщила лоб, припоминая былую свою жизнь. – Отчим ходил к директору, просил его. И меня просил быстрее выучиться, чтоб из их логова… это он так говорил. Не ладилось у них с матерью…, отношения. – Она запнулась, ее осенило догадкой: – Видимо, предчувствовал он беду. –
– Ты не придумываешь? – Профессор, не скрывая своего недоумения, внимательно посмотрел на нее. – Я понимаю, как тебе тяжело переварить такое потрясение, как теперешнее… -