Вася Чапаев

Матвеева Евгения

Вася с уважением рассматривал закопченное Санькино лицо с глубоко запавшими серьезными глазами.

— Так пойдешь с нами? — спросил он.

— Сказал — пойду, значит, пойду. После смены заскочу, поем — и к вам. А сейчас прощевайте: мать обедать ждет!

Потеряв всякую солидность, Санька пустился бежать.

— Сирота, — сообщил Васята. — Отец у него недавно помер. Санька на завод пошел. Длинный он, потому и взяли, а лет ему всего десять. Мать и сестренку кормит. Только на заводе ему не все деньги платят. Говорят,

закон такой есть, чтобы мальчишкам меньше платить. До него на той же работе парень большой работал, так в два раза больше получал.

— Ну как, водрузили крест? — встретили Васю мать и хозяйка.

— Не, рабочие не полезли. Говорят, леса хлипкие, убиться с них можно.

Портной сидел на столе. Услышав Васин ответ, он отложил шитье и сдвинул очки на лоб.

— Уперся, значит, Мальцев? Боится разориться — новые леса поставить?

— Ну да, — объяснил Вася, — уж они ругались, ругались... А потом стражники пришли — разогнали всех.

Портной крякнул:

— Эх, жаль, я там не был. Я бы им рассказал, как в селе Дураково высоченную колокольню — повыше нашего собора — побелили и крест на нее водрузили, и безо всяких лесов.

— А как?

Портной хитро посмотрел в загоревшиеся любопытством Васины глаза и, растягивая слова, важно сказал:

— А так — повалили и побелили. Все рассмеялись.

— А крест как?

— Очень просто. Нагнули и воткнули.

НА РЫБАЛКЕ

Ребята лезли напролом сквозь густые кусты. Ивняк защищался и в отместку за поломанные ветки норовил хлестнуть по глазам. Наконец они продрались к речке.

— Сюда мало кто ходит. Тут голавли по три фунта попадаются, — зашептал Санька, разматывая удочку.

Васята поставил на землю покрытый тряпочкой черепок.

— Берите, черви хорошие, сегодня накопал.

Санька на карачках гонялся за кем-то в густой траве.

— Сань, ты чего? — крикнул Васята.

— Не ори! — погрозился Санька и показал пойманного лягушонка. — Какой дурак в августе на червя ловит? Ему сейчас лягушонка подавай, голавлю-то.

Вася, засучив штаны, шарил руками под берегом.

— На рака, на рака они сейчас берут, — сказал он и вдруг, свистнув, выдернул руку, в которую вцепился большой зелено-черный рачище.

— Во, злющий!

Васята отломил стиснувшую палец здоровенную клешню. Вскоре все трое погрузились в созерцание своих поплавков.

Пылало над рыбаками вечернее небо. Солнце, растопырив лучи, старалось задержаться на закате и обязательно дождаться поклевки.

Глядя на неподвижные поплавки, трое приятелей мучились одинаковыми сомнениями в привлекательности своей насадки. Дерг! Вздрогнул один поплавок и ушел под воду.

— Подсекай, Васька! — зашипел Васята.

Рвущаяся с крючка рыба взбурунила воду, блеснула в воздухе и шлепнулась в траву. Вася упал на нее животом.

— Вот она! — ликуя, завопил он и поднял над головой серебристую добычу.

— Фунта на полтора потянет, — солидно сказал Санька.

Довольное солнце опрокинулось за горизонт, на покой.

— Вась, ты на рака?

— Ну да!

— Дай кусочек!

От Васиного рака оторвали вторую клешню. Снова тишина...

«Плех, плех!» — рядом раздались удары валька.

— Клавка-а, я тебе велела Леника держать! Я сама полоскать буду, ты не умеешь!

— Ишь ты, Енька, какая хитрая! Я тоже хочу полоскать!

«Плех, шлеп, шлеп!»

— Отловились, — трагически проговорил Васята. — Белье полоскать пришли!

Санька воткнул удилище в берег и с недобрым выражением лица направился в сторону визгливых голосов. Вася и Васята последовали за ним.

Две девочки лет пяти-шести вырывали друг у дружки валек. Годовалый мальчонка, кряхтя, силился встать на ножки и растерянно мигал, соображая, зареветь ему или погодить.

— Чего разгалделись? — грозно спросил Санька. — Места вам другого нету?

— А вот и нету! — дерзко ответила белобрысая девчонка.

— Еня, Еня, не ругайся... — шептала другая, испуганно поглядывая на рассерженных мальчишек.

— Отстань! — огрызнулась Енька и, подбоченясь, стала перед Санькой.

— Он твой, что ли, берег-то? Ты его купил, да?

Санька попятился.

— Мы дело делаем. Здесь глыбко, полоскать хорошо, песку нет, а ты говоришь — другого места не нашли. И не нашли, и не уйдем, и какое ваше дело?

— Чего ты разошлась? Кто тебя боится? — пошел в наступление Васята. — Рыбу у нас всю распугали! Какой клев был!..

— Ры-ы-бу? — насмешливо протянула Енька. — А вы хоть умеете рыбу-то ловить?

Васята бросился назад в кусты и через мгновение ткнул в нос Еньке пойманного голавля.

— Оёй какой! — очарованно вздохнула Енька и ужа с уважением продолжала:

— Ну, мы сейчас. Мы быстро и потом уйдем. Клавка, отдай валек!

Клава беспрекословно повиновалась.

«Шлеп! Шлеп! Плех!» — по-бабьи ловко управлялась Енька с бельем. Клава, присев на корточки, разглядывала голавля.

— А-а-ма-бу-бу, — егозил малыш, хлопая ручонками по траве, и вдруг, потеряв равновесие, кубарем скатился в воду. Раздался сильный всплеск.

— А-а! Леник! — пронзительно вскрикнула Клава, бросаясь к обрывчику.

На бегу стягивая рубаху, Вася обогнал девочку и нырнул вслед за ребенком. Девочки визжали, бестолково кружась на месте. Над водой появилась Васина го лова. Одной рукой он держал малыша, другой пытался ухватиться за куст.

— Возьмите мальца-то, мне с ним не вылезти, глыбко!

Мальчики вытащили на берег толстенькое безжизненное тельце. Следом выскочил Вася.

— На коленку мне его положите! Животом кладите! — командовал он.