Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди
Шрифт:
— Ломайте, — велел Вергилий.
Ниндзя попробовал отодрать сетчатую железку своими пальцами, давно отвыкшими от приклада и привыкшими бегать по «клавам» и «батонам». Однако с позором отступил.
— Слабак, — проворчал «еле слышно» Вергилий.
— Ой, кто бы говорил. Я-то, кстати, терминатора из себя не строю. И вообще это делается не так, ружье не для того, чтобы в носу ковырять.
Два выстрела из штурмовой винтовки по скобам, крепящим стальную сетку. Удушливая горячая волна толкнула Василия, даже закрутила, что-то резко стегнуло по жилету. Однако
Василий спустился по вентиляционной шахте на два пролета вниз. Там выбил своими противоминными ботинками ржавую заслонку и оказался в тоннеле, который служил, видимо, для чисто технических целей — здесь тянулись толстые кабели, трубы отопления и посылочные пневмопроводы. Василий это подземелье сразу невзлюбил. Сверху-то, над ним, все перелопачено, пробомблено, заминировано, в любой момент обвал может случиться.
Преодолев первые полсотни метров, он решил, что пора воспользоваться газовой маской. Химический анализатор, встроенный в бронежилет, показывал высокую концентрацию паров хлора, кроме того здесь застоялась гарь и оттого легкие все время напрягались, чтобы не разлаяться кашлем. Осилил еще метров тридцать и стал ощущать чье-то присутствие. Так бывает только в безлюдных местах, когда даже единичное живое тело имеет достаточную «контрастность».
Впрочем, тепловые детекторы пока ничего не фиксировали. Василий снял маску, прислушался и принюхался — как будто ничего примечательного, надел снова.
— Что вы так встрепенулись, аж даже пульс участился на 30 ударов в минуту? Давайте не будем терять время. Нам еще идти и идти, — зазудел Вергилий. Кажется, он был не слишком высокого мнения о способностях своего подопечного.
— Не нравится мне как-то и что-то. Не могу я здесь бодро топать вперед, как по Невскому, то есть проспекту Бжезинского. Появится за спиной моджик с лимонкой — и всё, в коммуне остановка. Наверное, ты считаешь, что у меня оплачена дорога только в одну сторону?
— Я все время анализирую показания химических детекторов, — стал успокаивать его Вергилий. — Понимаете, от грязного-то человека разит за сто шагов, метилиндол и всё такое, а негрязного тут не может быть. Никого в этом туннеле нет, если не считать членистоногих, которых я не фиксирую.
— Ты как-то оскорбительно высказываешься о людях, — возмутился Василий. — Еще неизвестно, как ты сам завоняешь, если тебя вытащить из моего тела и сунуть в пионерский костер. А если кто-то из этих джигадистов помоется в виде исключения?
— Ладно, ладно, — пошел на попятную Вергилий, — не будем выяснять, кто дурак, хотя это любимое занятие людей… Сейчас я выведу схему дренажной системы — только не спрашивайте, откуда она у меня — и предложу альтернативные пути выдвижения.
Навигатор нарисовал в виртуальном окне схему и несколько кривых стрелочек, которые привели Василия к решетке в полу. Ниндзя, крякнув, отжал ее и глянул вниз. Уровнем ниже проходила канава высотой не более метра, с многообещающей жидкой грязью на дне. О-ба-на…
— Приятной прогулки, сударь мой, — ехидно пожелал Вергилий, — только крышку не забудьте
Василий обреченно сполз в канаву, задвинул над собой решетку и двинулся вперед на сильно согнутых ногах — в детсаду это называлось «по-утиному». От грязи сильно разило дохлятиной, так что пришлось снова воспользоваться газовой маской. Василий боялся наткнуться на гниющие останки, но вспомнил, что наноплант, из которого вырастают нынешние офисные здания — материал квазиживой, обладает обменом веществ и выводит продукты распада. Пока работали насосы, метаболиты утекали в огромные отстойники, расположенные в городских гетто.
— Вы сами этого хотели, — уколол Вергилий, чтобы ему провалиться в унитаз.
Через двадцать метров канал закончился кубической камерой вроде небольшого отстойника. В ее стенах — два проема на полметра в диаметре. Лучше никакого выбора, чем такой выбор.
— Не задерживайтесь, это не музей, — напомнил Вергилий, — дальше придется на четвереньках.
Нарисованная им стрелочка вела в левый лаз.
— Да помолчи ты, я как будто слышу… чье-то дыхание. Хотя, может это газовая маска «фонит».
Когда он уже собрался мужественно лезть в проем, луч фонаря случайно упал на свод камеры. По периметру его огибала балка, за которой проглядывалось несколько ниш; так вот в одной из них лежало тряпье. Василий сразу подумал, кто и зачем его туда засунул?
Он подпрыгнул и ухватился за край тряпки. За этим краем потянулись и все остальное. Из рванины вдруг вынырнуло лицо, вернее выглянул глаз. А потом вся куча тряпья спрыгнула вниз и попыталась юркнуть мимо Василия в правый проём. И ей это удалось.
Василий от неожиданности свесил челюсть на грудь, затем попробовал ухватить убегающую кучу, но ударился головой о стенку и на какой-то промежуток времени отпал, предавшись своим ощущениям. Затем все-таки полез следом — решил взять языка. Протискиваться мешали то колени, то задница, то голова, то штурмгевер, так что Майков уже подумывал, не пальнуть ли в улепетывающее тряпье. Пока думал, тряпье неожиданно исчезло. Как будто истлело в момент. Бррр, готика, будто не в дренажной системе, где метаболиты да вонь, а в лабиринтах старинного замка тринадцатого столетия. Впрочем, и в замках того самого столетия было богато по части метаболитов и вони. Куда рыцари гадили? Ясное дело. Если не в ладошки своим крестьянам, то в любую ямку. А куда мусор выбрасывали? В уголок.
Но если готика-невротика тут не при чем, значит тряпье скрывает какое-то живое существом с почти разумным поведением. При царящей здесь антисанитарии местный обитатель должен представлять собой мутанта с фильтрующим носом длиной минимум в тридцать сантиметров.
— Вы выбрали не тот канал, — сообщил Вергилий, — так что я за последствия не отвечаю.
Василий стал разворачиваться в обратную сторону, к отстойнику, но неожиданно его руки, щупающие стенку, куда-то провалились. Так и есть, еще одно ответвление, нормальный канал или тупичок? На схеме-то его нет. Василий посиял в дыре фонариком и обнаружил ту самую кучу тряпья.