Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
Впрочем, голландский авантюрист Вандервельде относился к нему уважительно. Вот и сейчас привел не только кузнеца, но еще и молотобойца с переносной наковальней и горном.
– О! – глянув на кандалы, дюжий чернобородый кузнец поправил свой кожаный фартук и оглянулся на шкипера. – А вы говорили – подковы.
– Так вы с этим не справитесь, что ли? – герр Вандервельде вскинул левую бровь. – Просто перековать.
– Да справлюсь, конечно, – усмехнувшись, кузнец махнул рукой. – Но будет стоить дороже – пять
– Сколько-сколько?! – возведя к потолку руки, округлил глаза пират. – О, Святая Дева! И эти люди еще называют нас, благородных пенителей моря, разбойниками! Почему так дорого?
– Я же не спрашиваю вас, кто этот достойнейший человек? – с ухмылкой промолвил кузнец, кивая на князя.
Голландец замахал руками:
– Ну, ладно, ладно, согласен. Пять флоринов так пять флоринов. Проходите на задний двор, там есть бочка с водой и все необходимое – хозяин корчмы покажет. Эй, вы, двое! Сопроводить!
Герр Вандервельде подозвал двух воинов из тех, кто оказался поблизости, – угрюмого, с мосластым лицом, и юного Герхарда в куртке с оторванным рукавом – видать, все некогда было пришить.
Все пятеро – кузнец с молотобойцем, двое стражей и князь – в сопровождении хозяина отправились на задний двор, где был разбит небольшой огородик с садом.
– Осторожней, репу мне не подавите! – пригладив седую бороденку, озабоченно предупредил трактирщик.
– Не пода-авим.
Примостившись у самой ограды, рядом с большой, наполненной мутной водицею бочкой, молотобоец поставил наковальню на землю и, сходив за углями, принялся раздувать горн, что само по себе было довольно муторным делом, тем более сейчас, когда на улице уже начинало смеркаться.
Шкипер поначалу присматривал за всем, встав в дверях черного хода, затем смачно зевнул и, махнув рукой, удалился.
Ногу князя примостили на наковальне… Звякнул молот. Ничего не скажешь – ловко! Два у дара – и кандалы слетели с левой ноги, еще два удара – и с правой.
Кузнец потер руки:
– Ну, что ж, теперь – новенькие. Давайте-ка вашу ногу, господин…
А вот теперь – шалишь! И это просто прекрасно, что оба стража слишком приблизились к кузнецам – любопытные, однако…
Первым вырубить кузнеца и молотобойца…
– Вы как разговариваете с королем, сволочи? Вот вам!
Согнувшемуся молотобойцу – короткий прямо удар (джэбб) в переносицу, кузнецу – буквально через секунду – хук в челюсть… Оба поплыли сразу, и сразу же настал черед стражей, так, чтоб не успели и пикнуть или схватиться за мечи. Мосластому – апперкот в подбородок – мощно этак, красиво – тренер бы похвалил… Мальчишке с оторванным рукавам – свингом… не, не в челюсть, хоть в печень – боксер ребенка не обидит. Вот так!
Ага! Все же не зря Егор получил когда-то кандидата в мастера спорта! КМС – он в Африке КМС, тем более здесь, в Аугсбурге.
Мосластый – тут уж Вожников бил от души, ушел в полный нокаут, парнишка же, отлетев на грядки с репой, держался за бок и глухо стонал… Больно, да, очень больно… однако же не смертельно.
А это кто еще там?
Выхватив из ножен мосластого меч, князь быстро обернулся, встретившись взглядом с прятавшимся за яблоней трактирщиком… Вот дурачок, ты бы еще за удочкой спрятался… или за лыжной палкой.
– А ну! – сдвинув брови, молодой человек грозно взмахнул мечом. – Говори, песий сын, где Птичьи ворота?
– Туда, туда, – жалобно блея, указал старик. – Тут, в заборе, кали-точка.
– У, смотри у меня!
Погрозив хозяину постоялого двора кулаком, Егор выскочил на улицу и, забежав за угол, выбросил меч в кусты, ловко перебравшись через ограду… все туда же, на постоялый двор. И даже более того – в свою кибитку, где и затаился, едва сдерживая смех и вслушиваясь в нарастающую суматоху.
В случае поимки князю сейчас не грозило ничего – он же не убежал! Вот он, спит себе спокойненько там же, где и всегда. Упаси, Господь – никакого оружия при пленнике нету! А то, что простолюдинов слегка проучил, так это правильно, в следующий раз будут обращаться с особой княжеских – почти королевских! – кровей куда болек почтительно. А то ишь, выдумали… все по-простому, без должного церемониала… Забыли, песьи морды, что пленник не простой человек, а великий князь! Забыли. Вот князь им и напомнил.
– Как убежал? Куда? Да вы что, белены объелись, дьявол вас разрази? – слышался возмущенный крик разбуженного Вандервельде. – А вы что глазами пилькаете? Как – руками? Просто ударил? Ну-ну…
– Он туда, в калиточку пообедал… к Птичьим воротам.
– К каким еще воротам?
– К Птичьим, я покажу, идемте…
В возок так никто и не заглянул – не догадались! Вот уж верно говорят, ежели хочешь что-то спрятать, так прячь на самом видном месте, где никому и в голову не придет искать.
Спокойно дождавшись рассвета, Вожников, улучив момент, выбрался из возка и, прихватив сушившуюся на заборе курточку с капюшоном, выскочил за ворота, где тотчас же смешался с толпой мелких торговцев, грузчиков и мастеровых. Уже трезвонил, звонил колокол, возвещая начало рабочего дня, и князь, накинув капюшон, придал своему лицу самое озабоченное и хмурое выражение – как у всех. За городскими стенами всходило солнце, отражаясь в стеклах ратуши, в окнах богатых домов и в цветных витражах собора. Похоже, все сейчас двигались в одном направлении – к главному городскому рынку, куда Вожникову было не очень-то надо. Если начнут искать – так именно оттуда, ибо где еще беглецу удобней всего отыскать земляков? Один ведь долго-то не побегаешь, тем более в незнакомом городе, в чужой стране.