Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
– Горе? О, нет! Мы должны отомстить! Лучники, катапульты, баллисты – залп!
Что-то тяжелое, просвистев в воздухе, ударило князя в грудь, сорвав с палубы, швырнуло в море…
Вымокшая одежда тянула на дно, зелень вокруг становилась все гуще, темнее, пока, наконец, не наступила полная тьма…
О, боже!!!
Господи… где я?
Егор очнулся на берегу, где-то в горах – и никакого моря нигде видно не было. Да и горы… Присмотревшись, князь узнал причудливые очертания скал – «Божий перст», «Лик Святой Девы», «Голова слона»… Да это же Монтсеррат, господи! Но… как он оказался здесь, так далеко от моря?
Молодой
Однако… где же люди? Аманда, Лупано, Рыбина… Хоть кто-нибудь. Нет никого! Позвать? Покричать?
Подумав, Вожников так и сделал. На зов не отозвался никто, правда, прислушавшись, Егор уловил позади чьи-то шаги и резко обернулся.
– Бог в помощь! – приветствовал его незнакомый монах в накинутом на голову капюшоне. – Не скажете, к часовне Святого Искле я правильно иду? Вон по этой тропе, да?
Голос паломника оказался приятным и звучным, на тонких губах играла улыбка, на миг показавшаяся князю странной – словно бы не от мира сего.
– Да, думаю, что правильно… А вы тут не видели вокруг никого, святой брат?
– Нет, не видал, – монах уселся на плоский камень и, сняв с плеч мешок, вытащил оттуда плетеную флягу. – Пить хотите?
– Пить? А, пожалуй…
– Пейте.
– Спасибо… – поблагодарив, Егор приложился к горлышку…
С первых глотков в глазах вдруг потемнело, словно бы кто-то со всех сил огрел князя обухом по затылку… Вожников пошатнулся…
– Кто… вы?
– Тот, кого все ищут, – рассмеялся пилигрим. – Меня поймали, а я убежал. Теперь вот снова ловят, но уже не поймают, нет, ведь за меня – само Солнце! Ну как, вкусная водичка? А вот еще семечками вас угощу! Хотите? Хорошие семечки, тыквенные… Берите! Э, нет – так просто вы не умрете… погодите-ка…
Что-то сверкнуло, ударив Егора в горло. Забулькала, вытекая, кровь… Все потускнело, и день превратился в ночь… Лишь только в небе, весело улыбаясь, сияло солнце.
– Господи!!!
Проснувшись, Вожников схватился за горло и тотчас же затряс головой, отгоняя навязчивое видение… сон… вещий сон!
Как всегда, ему приснилась собственная смерть, только на этот раз Егор умирал два раза, один – от мавританского ядра, и второй – от некоего монаха, паломника…
«Меня поймали, а я убежал…» «Хотите семечек? Хорошие семечки, тыквенные…»
Боже! Так это он и есть! Тот, кого все ловят… Оборотень, нелюдь… Маньяк!
– Что с вами, сеньор? – вынырнул из кустов Энрике Рыбина. – Мне показалось, будто вы звали на помощь.
– Я? Да нет… не звал.
Князь быстро огляделся вокруг: уже начинало светать и на востоке, за горами, растекалась по синему небу алая, с золотисто-оранжевыми проблесками, заря.
– Будить всех? – поворошив прутиком давно погасшие угли, почтительно осведомился Энрике.
– Нет. Пусть поспят до восхода.
Поднявшись на ноги, Егор подошел к обрыву и всмотрелся вдаль, туда, где виднелись развалины старинной часовни.
– Значит, сбежал, – сплюнув, прошептал молодой человек. – Говоришь – не поймают? А вот это мы еще посмотрим… Посмотрим… Стоп!
Князь вдруг всплеснул руками, внезапно озаренный только что пришедшей в голову мыслью: ведь, если маньяк сбежал, то… То похищенную Монтсерратскую деву просто некому будет доставить в
– А они ведь будут его ловить, – про себя протянул князь. – А мы – их. Эх, знать бы еще, откуда сбежал наш нелюдь? Жаль, во сне об этом – никак не сказано.
На рассвете, когда все проснулись, Вожников собрал совет, втолковав своим юным соратникам, что им нужно делать.
– Ночевать снова будем здесь – раз уж обустроились, а днем вы просто прогуляетесь по округе. Пообщайтесь с пастухами, посидите в деревенских корчмах… Эх! – князь с сожалением вскрикнул. – Не выйдет в корчмах-то – финансы не позволяют.
– Что не позволяет, сеньор? – непонимающе моргнув, поинтересовался Рвань.
– Сеньор говорит – денег у нас мало, вот что, – отозвался вместо князя Лупано. – От того, что отец с собой дал, почти ничего не осталось.
– Да, без денег плохо, – прищурившись, Егор обвел свою ватажку внимательным и несколько задумчивым взглядом.
Оборванцы, чего уж! Альваро Беззубый – в грязной в рубахе без рукавов, в бархатной, заношенной до блеска жилетке, Рыбина – в залатанной во многих местах курточке-котте, о Рвани и говорить нечего – все ж таки не зря так прозвали этого молчаливого, длинного и нескладного парня, чем-то напоминавшего Вожникову Жердяя из бессмертной пионерской саги «Кортик» и «Бронзовая птица».
А вообще, насчет одежки… в средние века главное – чтоб было богато, чтоб сразу было видать – знатный человек перед вами или, мягко говоря, не очень, о гигиенической функции и нижней одежде речи просто не шло. Уж как князь еще в Новгороде ни бился, ни насаждал обычаи менять исподнее хотя бы раз в неделю – увы, увы. Люди просто не понимали – зачем это? Как во многих городах – особенно в Ливонии – вполне искренне недоумевали, почему это нельзя выплескивать содержимое ночных горшков прямо на улицу? Зачем еще какие-то уборные строить, выгребные ямы, платить золотарям за ежегодную чистку и вывоз дерьма? Слава богу, в этом вопросе Егор нашел полное понимание у родной супруги, а княгинюшка уродилась чистюлей – или воспитали такой, не важно, важнее другое – за гигиену Еленка взялась весьма решительно и со всей присущей ей кипучей энергией: повелела всем мыть руки перед едой, выходить из дому опрятными и чистыми, а грязнуль – буде появятся – нещадно колотить палками! Ох, и досталось от нее всякого рода «святым людям» – подозрительным нищим, странникам, каликам перехожим и прочим. А еще княгиня провела через Совет Господ закон о резком повышении платы золотарям. Так себе работенка, гнусная, но, однако, необходимая.
И с некоторых недавних пор – очень неплохо оплачиваемая, в год каждому набегало в пересчете на флорины – где-то около полсотни, примерно столько же получал «офисный планктон» – писцы и счетоводы – в каком-нибудь ломбардском или венецианском банке.
И это – только от городской казны, а если еще чаевые от хозяев учесть?
В результате проведенных мероприятий количество заразных болезней резко упало, пока только в Новгороде, ну а дальше на очереди были Москва, Смоленск и прочие города-веси, за исключением ордынских – там канализация имелась издавна.