Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
– Вы что так на меня смотрите, дорогой магистр? Ну, не смейтесь же, скажите!
Гус покрутил головой и хмыкнул:
– Прикидываю, как бы вы выглядели, если бы были бы женщиной!
– Ого! – округлил глаза князь. – А ну-ка, отодвинься от меня, противный!
– Что-что?
– Да нет, ничего такого, просто шучу, как и вы, друг мой.
Профессор воззрился на собеседника с самым серьезным видом:
– А я вовсе не собирался шутить. Просто видел в кибитке женские платья и парики. А нас ведь ищут, и приметы довольно точны… кроме носа, как у грача, разумеется.
–
Вечером, уже ложась спать, Иоганн вдруг принялся лазить по всей кибитке – искал свой реквизит, и, ничего не обнаружив, уныло поплелся к кухне, где, под старым кленом, пробавляясь вчерашним пивком, давно уже сидели князь и профессор.
– Что невесел, отроче? – заметив подростка, радостно осведомился Гус.
– Вы платья мои не видали? – Иоганн присел рядом на лавку. – И парики. Ну, для театра.
– Понимаем, что не для свадьбы, – ухмыльнулся Егор. – Что, не найти?
– Не найти.
– Наверное, украл кто-нибудь.
– Да, да… – воспрянул отрок. – Могли!
Профессор скорбно покачал головой:
– Ай-ай-ай, какие негодяи! Ничего, Иоганн, купишь себе новые платья, гораздо красивее прежних.
Парнишка махнул рукой:
– Куплю, конечно, чего уж. Пива плесните!
– Пей, друже, пей.
Можно было бы эти платья и парики просто спросить – Иоганн, всяко, не отказал бы. Однако к чему этому славному отроку лишнее знание? Вдруг да придут, спросят, начнут пытать? Меньше знаешь, крепче спишь – оно для любой эпохи верно.
Тепло простившись с жонглерами, беглецы покинули постоялый двор на рассвете, и, лишь отойдя на приличное расстояние, переоделись в развалинах бывшей римской бани, побрились прихваченной на постоялом дворе бритвою, разом превратившись в двух разбитных торговок в смешных, апельсинового цвета, чепцах и длинных холщовых юбках.
– Хорошо хоть тут туфли на шпильках не носят, – ухмылялся на ходу Вожников. – А то бы были бы мы хороши… в джазе только девушки.
Профессор скосил глаза:
– Что вы все улыбаетесь, друг мой?
– А вам бы пошло пенсне. Вышла бы этакая пожилая, не лишенная определенного эротизма дама… примерно как у Чехова.
– А вам бы румяна пошли, – пропустив про Чехова, съязвил Гус. – Накрасили бы щеки – и хоть сейчас в лупанар!
– А что, неплохая идея! – Егор резко остановился. – В самом деле неплохая… интересно, есть ли бродячие публичные дома?
– Во время войны – есть, – подумав, отозвался профессор. – Всякие там маркитанты. Но вот войны-то сейчас в Швабии нету!
– Жаль, – посетовал князь. – Придется что-то другое придумать. Ну, думайте, думайте, друг мой! Нам бы еще неплохо где-то деньжат раздобыть… Нет, мне всякий даст – только под своим именем. А зачем раньше времени раскрываться? Правильно, мой друг, незачем. Значит, думаем, где взять денег?
– Надо было у жонглеров спросить.
– Обирать этих и без того небогатых людей? Ну, что вы, профессор, – Егор исподлобья посмотрел
– Думаю, оно вряд ли вам понравится, – вздохнул Гус. – Да и не предложение это, а так, издевка.
– Да не тяните же кота за хвост!
– Кота? За хвост? Интересно… – профессор махнул рукою. – В таких нелепых нарядах нам один путь – на паперть, собирать подаяние. Может, кто и подаст…
Хмыкнув, князь покачал головой и вдруг хлопнул в ладоши:
– Знаете, а ведь в этом что-то есть! Паперть… паломники… Их ведь тут много?
– Ну да.
– Так что из города, думаю, мы точно выберемся. Да и из Швабии – тоже. Выше голову, мой дорогой друг! Ой, нет… слишком уж синева на подбородке бросается в глаза. Надо будет заглянуть на рынок да стащить какой-нибудь бальзам или пудру. Так сказать – стырить по мелочи. Умеете воровать, профессор?
– Что вы такое говорите!
– Значит, умеете. Вот и славненько, – подмигнув своему спутнику, Вожников азартно потер руки. – Я на стрёме постою, отвлеку – а вы пудру стырите.
– Да ничего я не буду ты… как вы сказали?
– Тогда нас загребут на первом же посту – больно уж у вас вид подозрительный, дорогой друг.
– На себя посмотрите.
– Согласен, – покладисто согласился князь. – У нас обоих вид – хоть куда. Так что пошли за пудрой, ага!
Глава 10
Немцев – в окно
Уважаемый всеми ратман, господин Отто Штальке, член городского совета Праги, вернулся нынче от бургомистра в плохом настроении. Как-то не так все на заседании совета вышло – и чертовы чехи кричали больше, чем всегда, и как-то суетно было, но – самое главное! – бургомистр в его, Отто Штальке, сторону даже не взглянул на протяжении всего действа. Хотя… нет, один раз все же взглянул – но этак, походя, и даже, можно сказать, хмуро… Или – не хмуро, а так, с укоризною – да-да, вот именно, с укоризною. А ведь в прошлый раз герр городской голова вовсе не так на своего верного ратмана смотрел, совсем по-другому – вполне благосклонно, с легкой ободряющей улыбкой, отчего господину Штальке хотелось летать! Правда-правда, словно крылья на спине выросли – вот что значит благосклонный начальственный взгляд.
И тогда – на прошлом совете – когда все рассаживались, бургомистр даже кивком показал герру Штальке на место почти рядом с собственною особой, на соседнем ряду. О, с какой завистью кривил губы это ничтожество Франк! Сидел чуть ли не у самых дверей – позор, посмешище! Так этому черту и надо. Да-а-а… на прошлом совете все очень хорошо было… О чем советовались? Да черт его знает, о чем. Что-то про городскую казну болтали, да о подрядах на ремонт ворот в Старом Мясте – Отто не слушал: что зря болтать-то, когда с подрядами все давно уже решено кулуарно? Те, кому надо, давно уж заслали в ратушу «золотого петушка», не всем от птички сей обломилось, лишь самым проверенным, близким – в том числе и герру Штальке. Ах, как славно-то было…