Шрифт:
Похождения Риты, или Стыдобища, любезный читатель!
Дачный посёлок Орехово – самое лучшее место на всём белом свете. Это факт. Документально подтверждённый, научно доказанный, не вызывающий споров и не подлежащий никакому сомнению. И в том числе осенью, когда, по мнению горожан, стоит «плохая» погода. Когда уехали сугубо летние дачники и то тут, то там слышится перестук молотков – это закрывают на зиму домики. Когда вершины здоровенных сосен тонут в густом мокром тумане – то ли дожде, слишком мелком для тривиального выпадения наземь и витающем этакой взвесью, то ли непосредственно в тучах, метущих нижним краем прямо
Рита измеряла быстрыми шагами утоптанный песок Рубиновой улицы, а Чейз, жемчужно-седой от капелек влаги, унизавших каждую шерстинку, по обыкновению трусил впереди…
Да, да, читатель. Вы не ошиблись. Тот самый Чейз. И та самая Рита. Которую ясновидящая Наташа запеленговала «на кладбище»… По каковой причине она и оказалась зачислена вами в покойницы.
Ну как же: в тёмном ночном парке её атакуют трое подонков из общества сатанистов, а на Ритиного довольно-таки грозного пса натравливают своего кобеля породы гвинейский мастиф, чемпиона по собачьим боям…
…Её ударили кулаком, ударили грубо и беспощадно, так, что сразу отнялась половина лица и стало нечем дышать. Шуточки кончились: она услышала ругань и увидела лезвие ножа, мелькнувшее перед глазами.
«Чейз!..» – успела она всё-таки крикнуть ещё раз. Потом рот ей снова зажали.
Из кустов долетел пронзительный собачий вопль. Так, силясь вырваться из зубов победителя, кричит поверженный в жестоком бою. Визг оборвался, и Рита ещё увидела, как на утоптанном пятачке возник третий носитель адской эмблемы, а за ним – вздыбленный в высоком прыжке – чёрный в свете далёких фонарей – силуэт могучего пса. Он показался Рите невероятно огромным.
Новый удар, и больше она не видела уже ничего…
Помните, читатель, как один из авторов этих строк столкнулся с вами нос к носу у Варшавского рынка?.. Да-да, тоже того самого, прозябающего в нехорошей тени сгоревшего «Гипертеха». Автор прогуливал там своего пса – естественно, беспородного кобелину по имени Чейз! – а вы покупали нечто очень вкусное для праздничного стола. Вы сперва несколько смутились при виде благородного чудовища, принюхавшегося к деликатесам в вашей сумке-тележке, но потом… Потом вы уподобились бессмертному Соломину из лучшей конан-дойлевской экранизации всех времён и народов. Помните, конечно:
«Но девушка, Холмс! Девушка! Что теперь с нею будет?..» (За точность не ручаемся, цитируем по памяти, но смысл именно таков.)
И каково же было ваше изумление, когда мы объяснили вам, что пёс, вылетевший победителем из кустов, был именно Чейз, спешивший на выручку Рите! Как недоверчиво вы пригляделись к его реальному прототипу, пытаясь оценить боевые возможности пса! И только когда он ласково улыбнулся вам совершенно баскервильской улыбкой – вы призадумались, а не рановато ли было ставить крест на хозяйке подобного существа.
…Ах, стыдобища, любезный читатель! Да неужто вы усомнились? Неужто вправду сочли, будто импортный чемпион по боям что-то может против могучей российской дворняги, прошедшей суровую школу уличного выживания?
В общем, заявляем с полной ответственностью: чемпион попал как под танк. Ко всему прочему, Чейз прекрасно слышал отчаянные крики Риты, звавшей его на помощь, – и соответственно выдал четвероногому агрессору по самое первое число, какое только бывает. Ещё и за то, что скудоумный
Свирепым прыжком махнул он через густые кусты…
Один из троих держал Риту сзади за локти. Второй брызгал на неё из аэрозольного баллончика чем-то фосфоресцирующим и вонючим. Третий, стоявший всех ближе, пытался дозваться своего бойца-медалиста.
Чейз, не раздумывая, устремился в атаку…
Отвлечёмся ещё на минуточку, любезный читатель.
Случалось ли вам когда-нибудь заглядывать в пасть более-менее серьёзной собаки? Право же, если подвернётся возможность, воспользуйтесь ею и загляните. Впечатления гарантируются, причём очень неслабые. Даже если вашему вниманию подвергнется всего-навсего соседский пудель, существо душевное и безобидное. А уж если даст осмотреть свою пасть, к примеру, ротвейлер…
Популярное заблуждение числит главным собачьим оружием клыки. Зря ли грозного пса мы не задумываясь называем «клыкастым»! Зря ли поэты бесконечно рифмуют «клыки» и «клинки»! И действительно, вот они торчат, четыре белых стилета. Но и раны от них – как от стилетов. Или как от гвоздей. Аккуратные, быстро заживающие (проверено автором на собственной шкуре…) узкие дырки.
Зато дальше… там, в горячей и влажной чёрно-розовой глубине… ближе к углам челюстей, где выгодный рычаг позволяет развить чудовищное – около тонны – усилие… Там громоздятся зубцы, хребты, целые Гималаи орудий хищного промысла, да всё таких профилей и углов, до которых наша инструментальная промышленность ещё не скоро дойдёт.
Эти-то орудия, в отличие от эффектных клыков, мозжат и дробят в мелкую кашу всё, что на них попадает. Плоть так плоть, кости так кости… У них и название какое-то тяжёлое и неторопливое: «моляры». И это название, уж поверьте, совсем не случайно выглядит филологической роднёй словам «молот» и «молоть»…
А теперь вообразите, любезный читатель, что описанное нами сокрушительное великолепие – клыки и всё прочее – несётся конкретно на вас. Не приведи Боже, конечно, но всё-таки вы представьте, как оно летит, разгоняемое четырьмя пудами яростно работающих мышц. А чуть повыше жутко ощеренной белизны горят, точно два красных стоп-сигнала, маленькие, пристальные и оч-чень нехорошие глазки. А если помножить всё это на жуткую силищу, позволяющую выдирать куски из грузовых шин, да на скорость реакции, которая среднему человеку даже отдалённо не снилась…
Вообразили? Хорошенько вообразили?
Значит, получили отдалённое представление о том, что довелось пережить троим сатанистам, надумавшим «проучить» героиню нашего повествования.
Опытный Чейз мигом оценил ситуацию. И, пролетев мимо остолбеневшего хозяина гвинейца, занялся наиболее, с его точки зрения, опасным. Тем, который бил Риту и брызгал на неё мерзостью из шипящей банки.
Парень начал смутно подозревать: что-то шло не по плану! – и хотел обернуться, но не успел. Рыжие фонари заслонила летящая тень, сверкнуло и разверзлось нечто вроде зубчатого медвежьего капкана. На почитателя Сатаны обрушилась стремительная тяжесть, вполне сравнимая с его собственной, и он полетел кувырком, а на руке, ударившей Риту и оттого более не достойной существовать, чуть пониже плеча сомкнулся тот самый «капкан», и…