Вавилонские хроники
Шрифт:
Цира покачала в воздухе ножками. Я наклонился над нею и снял сперва один сапожок, потом другой. У Циры была мудреная шнуровка на
Цира улеглась на животе и лениво взялась за мурзикову книгу «Солдат и королевна». Полистала. Посмотрела картинки.
С кухни доносился голос Мурзика. Он варил кофе и, не стесняясь, распевал очередную каторжную песню.
– Мурзик! – крикнул я, перекрывая пение. – А ты что, и в офисе это поешь? Когда подметаешь?
Мурзик на миг прервался.
– Ну, – сказал он. – А что, это нельзя?
– Можно, – сказал я. – Только не очень прилично.
– Да ну еще, – проворчал Мурзик.
Цира вдруг громко фыркнула и отбросила мурзикову книгу.
– Ты чего? – спросил я, садясь рядом.
– Ничего…
Я взял «Солдата и королевну». Цира перекатилась на спину и уставилась в потолок. С потолка на нее уставился паук.
Цира любит пауков. Считает, что пауки – к счастью.
Паук, подумав, повис над Цирой и немного покачался на невидимой нитке.
Я долистал мурзикову книгу. Повесть для малограмотных «Солдат и королевна» заканчивалась так, как и положено сказке: «…И стали они жить-поживать, добра наживать».
А под цветочком и яблочком в корзине с бантиком – финальной виньеткой – корявым почерком Мурзика было дописано: «…И ТРАХОЦА».