Вавилонские младенцы
Шрифт:
Девушка подняла голову от своего журнала — экземпляра «Вог» на русском языке.
На вид ей можно было дать чуть больше тридцати. Выразительный цвет лица, атлетичное телосложение и, судя по всему, неуступчивый характер.
— Ага.
Тем не менее она пожала ему руку.
Крепкая хватка.
— Ребекка Уотермен. Это вы руководите операцией?
— Да, я, — ответил он без тени смущения.
Не стоит сгущать краски: он опоздал самое большее на десять минут.
Затем он подошел к рыжему. Протянул ему руку, не сводя глаз с лица. В парне было что-то от
Ирландец улыбнулся кончиками губ, пожав предложенную Торопом руку.
— Фрэнк Бакстер, но лучше зовите меня Доуи, господин Торп, — сказал он по-английски с неясно выраженным акцентом.
— Садитесь, Доуи, — произнес Тороп, указывая на старинный стол для совещаний с огромной потемневшей от времени красной звездой на столешнице.
Парень осторожно подошел.
— Я хочу убедиться, что задачи операции всем абсолютно ясны, — выпалил Тороп.
Потом обрисовал основные детали плана — спокойно, четко, хорошо поставленным голосом.
8
Внимание Мари привлекли странные всполохи в небе. Она на несколько секунд отвлеклась от «Стар ТВ» и подошла к окну.
Стояла ясная ночь, на небе был виден месяц. Но далеко на северо-востоке горизонт сотрясали волны желто-белых вспышек.
Слышалось приглушенное рокотание грома — размеренные тяжелые удары, как будто где-то далеко на дискотеке ревели мощные динамики.
Мари посмотрела наверх. Миллионы звезд.
Разряды молний пронзали горизонт. За спиной Мари из телевизора лилась приторная музыка — закончилась очередная серия бразильской мыльной оперы. Великолепный диссонанс!
Мари открыла балконную дверь, вышла на террасу и остановилась у перил. Было жарко. Но она чувствовала себя хорошо и любовалась молниями, доносившийся издалека рокот грома убаюкивал ее. Мари вспомнила, как в детстве часто думала, где и как заканчивается дождь и можно ли найти такое место, чтобы справа барабанили капли, а слева было сухо. Прямо у нее на над головой сияли бесчисленные звезды, а всего в двадцати — тридцати километрах одна из неистовых летних гроз поливала степь, наполняя пересохшие реки. Влага впитывалась в землю, не успев как следует намочить ее и те колючки, которые пытались на ней выжить.
Мари услышала позади какой-то шум и, обернувшись, увидела, как в комнату входит Солохов. Он выглядел еще более встревоженным, чем обычно.
Офицер направился прямо к Мари:
— Одевайтесь, мы уезжаем.
Они так не договаривались. Самолет вылетает только завтра вечером.
Мари почувствовала: что-то не так.
— Что случилось?
Солохов смотрел на нее так, будто она только что спустилась с летающей тарелки. Потом перевел взгляд ей за спину.
Мари обернулась и снова увидела линию горизонта, над которой непрерывно вспыхивали молнии, освещая ночное небо подобно северному сиянию.
— Гроза? — спросила Мари. — Она может помешать вылету?
— Это не гроза, — ответил Солохов.
Мари с тревогой смотрела на него:
— Это не… Что?..
Солохов крепко схватил ее за руку:
— Ваши вещи собраны?
— Да… Осталось только положить несессер в чемодан.
— Поторопитесь. Мы переезжаем в посольство.
Мари повиновалась бездумно, как робот. «Моя судьба давно уже не зависит от меня», — подумала она, но это ее не утешило.
Романенко глядел на Урьянева, который тоже не сводил с него глаз. Оба молчали, да и что еще можно было сказать о хаосе, который представляет собой история человечества?
Романенко начал что-то печатать на своем компьютере. Урьянев бросил взгляд на часы, встал с кресла и набрал номер на мобильном телефоне:
— Эпсилон-один, говорит Центр-Альфа. Вы в пути?
Романенко не расслышал ответ Эпсилона-1, то есть Солохова, но Урьянев облегченно вздохнул и сказал: «О'кей, конец связи».
— Они прибыли.
— Отлично. Пусть поднимаются сюда, не привлекая лишнего внимания. Позвоните в казахское министерство и разыщите там Абаджарханова. Я хочу знать, как развивается ситуации.
— Есть.
— Передайте Торопу и его команде, чтобы через десять минут они были здесь в полной готовности.
— Что именно мне им сказать, полковник?
Лицо Романенко посуровело, он ледяным тоном произнес:
— То, что я только что вам приказал, капитан.
И прежде чем Урьянев успел хоть что-нибудь ответить, Романенко снова с головой ушел в свою компьютерную стратегию.
Хлопнула дверь, но полковник не поднял глаз от передвижения армий на экране. После того как раздался экстренный звонок от его агента в казахском министерстве обороны, Романенко скомандовал «МАРСу» немедленно бросить виртуальную войну на территории Китая и реконструировать развитие ситуации здесь, в Казахстане. Благодаря потоку разведданных и мощи искусственного интеллекта он уже мог следить за ходом конфликта.
Все началось прошлой ночью. Перед самым рассветом Романенко получил информацию о том, что подразделения казахской армии сосредоточились на границе с Киргизией, а другие отряды полностью окружили Капчагайское водохранилище. Алма-Ата готовилась к «черному июлю» с уйгурским привкусом. «Афганец» Акмад и главари СОУН оказались еще более никудышными стратегами, чем их соперники из СОВТ.
«Этот афганский бандит-придурок ни черта не понимает в политике, — подумал Романенко. — Он добивается, чтобы против него объединились все заинтересованные государства, включая страну, на территории которой находятся его главные базы. Серьезная ошибка. Из тех, которые история не прощает».
Утром на границе начались бои между СОУН и казахской армией. К полудню военные действия перекинулись на берега водохранилища. Вечером ситуация усложнилась. Казахская армия подвергала массированному обстрелу позиции СОУН вокруг озера, но на границе были зафиксированы беспорядочные перемещения отдельных отрядов обеих противоборствующих сторон.