Вавилонский голландец
Шрифт:
Вслух же он произнес:
– Не хочешь ли мороженого?
– Можно, – равнодушно отвечал мальчик.
Они молча отправились в ту самую харчевню, где когда-то познакомились. Господину Александеру показалось, что в более приличном месте мальчику будет неуютно, а идти в грузовой порт, где Петер был бы как рыба в воде, – увольте! Так что советник выбрал компромисс.
Когда принесли меню, Петер оживился. Все-таки в некоторых отношениях он еще совершеннейшее дитя, растроганно подумал господин Александер.
Мороженое и лимонад Петер поглощал
Вдруг Петер вскочил и подбежал к перилам, не обращая внимания на опрокинувшийся стакан и упавшую на пол ложку.
– Эй! Эй! – закричал он прохожему, и господин Александер с досадой увидел, что это снова вездесущий Герц.
– А, мальчик, добрый день, добрый день. Господин советник, мое почтение, – хрипло пропел старик. – Приятно проводите время? Рад за вас. – И он улыбнулся, как показалось советнику, не слишком любезно. – Я слышал, вы не нашли общего языка с плавучей библиотекой? – спросил он господина Александера.
– Я? Не нашел общего языка? С чего вы взяли?
– Слухами земля полнится, советник, земля полнится.
– Просто они не нашли того, что я искал. Неквалифицированный персонал, увы.
– А я слышал, что вы бежали с корабля и не вернулись в назначенное время. Так что они сочли вас неквалифицированным посетителем, неспособным сформулировать простейшие цели. Они подумали, что вы еще не готовы к пользованию этой библиотекой.
– Я не готов? Что за чушь! Я бывал в величайших библиотеках мира!
– Но ведь ни одна из них не была странствующей, не так ли?
Пока они препирались, Петер не сводил напряженного взгляда с Герца, нетерпеливо ожидая возможности привлечь его внимание. Наконец он не выдержал:
– А вы видели Анну перед отплытием? Она что-нибудь говорила?
Герц посмотрел на него, и взгляд его потеплел.
– Что ты хочешь узнать, мальчик?
– Она ничего не сказала?
– О, она говорила все время без остановки, ты ведь знаешь свою подружку. Но если тебе интересно, говорила ли она о тебе, то вынужден тебя огорчить – ни слова. Ее больше занимало собственное будущее. То, что она оставляла здесь, ей уже было неинтересно.
– Ей там хорошо?
– Я не знаю. Думаю, да. Это сложно. Что еще?
– Я не мог с ней уплыть. Я бы хотел, но меня не отпустят.
– Да, ей-то некого было спрашивать. Анна все решила сама.
– Она и эта ее Сузи. И что она в ней нашла?
– Они хотели быть вместе. Тебе не понять. Ты другой. У тебя другая дорога.
– А ее дорога с этой Сузи? Зачем она уплыла? Что она собирается там делать?
Герц не успел ответить.
– А ты что собираешься теперь делать? – сочтя момент подходящим, вмешался господин Александер.
– Я? Жить здесь, ждать, лодку доделаю парусную, которую Анне обещал подарить.
– Зачем ей лодка?
– Я же обещал. Когда она вернется, я ей подарю.
– Анна вернется? Когда? – уточнил Александер.
Мысль
– Не знаю когда. Однажды вернется, она обещала, – упрямо сказал мальчик.
Герц улыбнулся, скорее глазами, чем ртом, и обнял Петера за плечи. Тот прильнул к старику. Голос Герца зазвучал глубоко и мягко, как звук цимбал:
– Нет, дружок. Тех, кого эта дама забрала с собой, мы уже никогда не встретим.
– Почему? Что с ними может случиться? Пока Анна у Сузи, с ней плохого не случится. Сузи ее так любит, она всегда говорила. Так что пока Сузи на судне, все в порядке.
– С чего ты взял? Сузи давно уже нет на корабле. Она провела полгода в читальном зале, пришла в себя и стала почти прежней. Поздоровела, разрумянилась, накупила себе нарядов в разных странах. Починила и заново расписала свой зонт. И однажды ночью исчезла. Этого и следовало ожидать, очень уж она переменчивая особа.
– А кто же тогда забрал Анну?
– Это была не Сузи. Это ее сестра.
Потерявший дар речи, едва удерживающий слезы Петер подчинился мягкому объятию Герца и позволил ему увести себя.
Александер остался один у разоренного стола.
Марина Воробьева
Идо
1
Это очень хорошее время. Море уже ярко-бирюзовое, а не серое, как зимой, а жара еще очень высоко. Когда жара смотрит сверху на морской песок и облизывается, на небе виден ее желтый пыльный язык, но спуститься вниз жара сможет только через месяц. Она будет опускаться все ниже, и тогда придется лечь на песок, чтобы вдохнуть воздух у самой земли.
А пока можно забраться по камням наверх, устроиться на каменном выступе и читать книгу.
Правда, много прочитать не удается, бирюзовое море оказывается притягательнее, чем маленькие черные буквы, на горизонте скользят парусные яхты, а где-то там, в море, очень далеко в море, так далеко, что и не видно, проплывают большие корабли. У нас-то в городе порта нет, и корабли к нам не заходят.
Идо опять смотрит в книгу и читает: «Поедем со мной, Эва, поплывем! Что твой домишко ветхий, что сад? Ты найдешь свою книгу, каждое утро станешь просыпаться в моей каюте, каждую ночь – плавать нагая в морских волнах под близкой луной…»
Глаза слипаются, под веками то же бирюзовое море, пора спускаться и бежать в город.
Дядя Додо уже погрузил книги в садовую тачку. Кактусы, которые по списку надо было полить сегодня, уже политы, теперь можно смолоть зерна кардамона для кофе и, прислушиваясь к джезве на огне, раскурить трубку.
Вода в джезве зашевелилась, и одновременно за калиткой прошуршали кеды Идо. Калитка скрипнула голосом медной трубы, на которой давно не играли, а складывали в нее фантики от конфет, лепестки роз и красные ягоды, а потом вдруг дунули изо всех сил.