Вайдекр, или темная страсть (Широкий Дол) (др. перевод)
Шрифт:
— Это позор, — признавала Селия, — но в доме еще хуже. Там так мрачно от этой мебели, закрытой пыльными чехлами. Повсюду расставлены кувшины на случай дождя. А зимой мы в нем просто замерзаем.
Я кивнула, сочувствуя Селии, которую после второго замужества матери, ни о чем не спрашивая, ввели в этот дом, слишком огромный и отчаянно неудобный. Хотя наши земли и наше положение в обществе не были завидными сами по себе, для Селии они означали отказ от дискомфорта и унижения в ее доме. При опытном управлении поместье Хаверингов тоже можно было привести в порядок, и мы с Гарри ожидали хорошей прибыли от земель, идущих в приданое за Селией. Прежде всего
Может быть, наш дом был простым и не слишком фешенебельным, а розовый сад — слишком скромным и напоминал маленькие сады у коттеджей. Но это было потому, что наша земля приносила поистине золотую прибыль, а полученные деньги шли на ремонт изгородей, починку зданий. Поля имели возможность отдохнуть перед посевом, а из конюшен привозили и укладывали на землю навоз, чтобы сделать ее еще более плодородной. Но для лорда Хаверинга земля была лишь источником наживы, и его жена и дочери могли жить в разваливающемся сарае, лишь бы только он имел достаточно денег для игры в карты.
— Тебе будет хорошо у нас в Вайдекре, — с сочувствием сказала я Селии.
— Надеюсь, — ответила она. — Особенно с тобой, дорогая Беатрис. И с вашей мамой, конечно.
— Но я удивлена, что вы собираетесь в такое далекое свадебное путешествие, — осторожно заговорила я. — Чья это была идея?
— Моя, — меланхолично произнесла Селия. — О Беатрис! — воскликнула она и виновато оглянулась на дом, как будто ее мама или сестры могли нас услышать. — Это я придумала, когда Гарри был еще таким мягким и спокойным. Я подумала, что мы можем поехать в Париж и Рим и слушать там чудесные концерты и наносить визиты и всякое такое… — Тут ее голос упал. — Но сейчас, когда я представляю себе свадьбу и все, что с этим связано, я жалею, что вообще предложила это. Какой ужас — оставаться наедине друг с другом целыми неделями…
Мое тело прямо растаяло при мысли о том, чтобы быть с Гарри такое продолжительное время.
— Если б только ваша мама могла поехать с нами… — неожиданно сказала Селия. — Или… или ты, Беатрис.
Я была поражена. Только я собиралась отговорить их от путешествия, как дело приняло новый, интересный поворот.
— Да, — заговорила она быстро. — Ты могла бы поехать, чтобы составить мне компанию, пока Гарри будет посещать фермы и слушать лекции, а затем, когда я займусь набросками, вы с Гарри будете развлекаться в Риме.
Мысль о том, чтобы составить Гарри компанию в Риме, заставила мою голову закружиться от предвкушаемого удовольствия.
— О, Беатрис, скажи, что ты согласна. Это сейчас принято. В прошлом году леди Альверсток взяла свою сестру в свадебное путешествие, и Сара Вер поступила так же. Беатрис, сделай мне такое одолжение. В твоем обществе я буду чувствовать себя по-другому, и я уверена, что Гарри это тоже будет приятно.
— Я тоже так думаю, — медленно сказала я.
Мне представились яркие солнечные дни, Селия либо делает наброски, либо разъезжает с визитами, в то время как мы с Гарри наслаждаемся друг другом в одиночестве. Либо по вечерам, когда Селия отправляется на концерт, мы с Гарри остаемся обедать вместе, а затем переходим в маленькую уютную
— Пообещай, что ты поедешь с нами! — отчаянно просила меня Селия. — Я знаю, что опять прошу тебя о чем-то, но, пожалуйста, пообещай мне это.
Я пожала ее дрожащие пальчики жестом доброй сестры.
— Обещаю, что я поеду с вами, — успокаивающе промолвила я. — Но это только ради тебя, Селия.
Она схватила мою руку так, как тонущий человек хватается за соломинку. И я позволила ей благодарно прижаться ко мне. Горячее обожание Селии казалось мне утомительным, но оно давало ощутимую власть над ней и над Гарри. Мы сидели, все еще держась за руки, когда ее сводный брат подбежал к нам.
— Добрый день, мисс Лейси, — поздоровался он, покрываясь юношеским румянцем. — Меня послали разыскать вас и передать, что ваша мама собирается уезжать.
Джордж предложил мне руку, и мы все отправились по заросшей сорняками тропинке к дому.
— Они там говорили о хлебных бунтах. — Мой кавалер сделал неловкую попытку завязать непринужденную беседу с очаровательной мисс Беатрис, украшением графства.
— Да? — спросила я с вежливым интересом. — Где же эти хлебные бунты?
— Вроде в Портсмуте, сказала мама, — неопределенно ответил он. — Там целая толпа разгромила две булочные, требуя хлеба из хорошей муки. Предводительствовал ими какой-то безногий цыган, верхом на огромной лошади. Вообразите только!
— Воображаю, — медленно проговорила я, встревоженная каким-то непонятным мне страхом.
— Представляю толпу со всадником впереди, — с юношеской насмешкой говорил Джордж. — В следующий раз они, наверное, наймут экипаж, запряженный парой.
— Когда это было? — резко спросила я.
— Я не знаю, — равнодушно ответил Джордж. — Несколько недель назад, по-моему. Их, наверное, уже всех схватили. Скажите, мисс Лейси, а вы будете танцевать на свадьбе Селии?
Я улыбнулась в ответ на его открытое восхищение.
— Нет, Джордж, — мягко ответила я. — Я еще в трауре. Но когда он закончится, мой первый танец будет с тобой.
Он покраснел до ушей, и в счастливом молчании мы дошли до веранды. Мама и леди Хаверинг уже не говорили о хлебных бунтах, и у меня не нашлось повода спросить их об этом. Но мне почему-то совсем не понравился рассказ о разгневанном всаднике, у которого нет ног, хотя было непонятно, почему я так встревожилась.
Во всяком случае, сейчас надо было использовать Богом данный шанс и присоединиться к свадебному путешествию. Какой-то мудрый инстинкт подсказал мне повременить и не рассказывать Гарри наедине о просьбе его невесты. Я решила сделать это за чаем при маме, чтобы он не мог отказать мне как любовник, а дал бы свое согласие как брат.
Я подчеркнула, что это приглашение последовало от Селии и без их согласия я не осмелилась дать ей ответ. В это время я внимательно наблюдала за Гарри и видела, как удовольствие слышать эту новость сменилось выражением некоторого сомнения. Честная душа моего брата опять взяла верх, и я с неожиданной болью убедилась, что он с нетерпением ждет возможности остаться наедине с Селией, как можно дальше от ее властной матери, как можно дальше от обожающей его, но все высмеивающей мамочки и как можно дальше от своей желанной и загадочной сестры.