Вайолет
Шрифт:
— Хм… Ложная память, замещение воспоминаний, — забормотал доктор себе под нос.
— Именно! Как будто что-то вытесняет настоящие воспоминания! — согласился Карл. — И моя благоверная этому потворствует!
— О, так вы думаете, это ваши ночные «приключения» — настоящие воспоминания? — усмехнулся доктор Мортенс. — Но подумайте сами, зачем вашей жене, зачем ближайшим к вам людям обманывать вас?
— А я уже и не уверен, что у меня есть эти «ближайшие» люди! — зло бросил Карл.
— Полагаете, что ваши близкие что-то замышляют против
— Не в том смысле, — возразил Карл. — Чем вы слушаете? Если реальность подделана, то у меня вовсе нет близких!
— Успокойтесь, мистер… — сделал доктор запоздалую попытку узнать имя посетителя.
— Как я могу успокоиться? — нахмурился Карл. — То, что я помню, и то, что я вижу вокруг — даже близко не совпадает!
— Память иногда играет странные шутки, — вкрадчиво возразил доктор. — Особенно, на фоне нервного напряжения, или срывов.
— Вы знаете, кто такая Вайолет Спаркс? — рискнул задать Карл самый важный вопрос.
Доктор задумчиво потер переносицу:
— Боюсь, не могу припомнить. А что с ней?
— Так в том-то и дело: я не знаю! — ответил Карл. — Но я уверен, что она существует. Возможно, она в беде! Или…
Он не стал говорить о своих подозрениях, что опасность для Вайолет могла исходить от него, Карла. Но он припомнил кое-что еще:
— Эй, док! Возможно, это она отправила меня к вам…
— Все может быть. Я давно практикую, и не могу помнить всех своих пациентов и их родственников.
— Но вот она, похоже, хорошо вас помнит, — нахмурился Карл. — А вы делаете вид, что не знаете ее, однако, глаза-то у вас бегают!
— Уверен, этому есть более рациональное объяснение, чем эти… теории заговора, — поднял доктор руки в примиряющем жесте.
— Рациональное объяснение? А как вы объясните, что я помню то, чего вовсе не может помнить человек?
— Что вы имеете в виду? — спросил доктор, неуютно озираясь.
— У меня есть научные знания, далеко выходящие за рамки якобы известного человечеству! — ответил Карл. — Я знаю, что под звездой в Лебеде лежат пять тел! И никто не может подойти к ним!
— Мистер… прошу прощения…
— Я знаю, что Шкловский совершил грех каннибализма на луне под холодным Юпитером! — продолжал Карл.
Доктор одним движением оказался у шкафчика и зазвенел склянками.
— Я знаю, что к кобальтовой звезде летит саркофаг, и души в нем никогда не найдут упокоения — фиолетовые искры застят им взор! — Карл поднялся и сделал несколько шагов к доктору.
— Мистер как-вас-там, — глаза доктора испуганно сверкнули. — Успокойтесь, пожалуйста.
— Я знаю, что под лучами багровой звезды кости Кларка сгнили изнутри, а он еще пять дней ходил! — гаркнул Карл. — Как вы можете это объяснить?
— Вы же учитель физики, — в руках доктора сверкнул шприц. — Наверняка, и фантастику любите, вот на почве нервного срыва и…
— Откуда ты знаешь, что я учитель физики? — ледяным тоном
Глаза доктора забегали:
— Пожалуйста, вам нужно успокоиться! Позвольте ввести вам немного успокоительного, не то вы можете себе навредить.
Рука Карла выбила шприц из ладони доктора. Тот ловко увернулся от пятерни, пытавшейся его схватить за шиворот, и юркнул в приемную.
— Куда? — рявкнул Карл. — А ну стой!
Он метнулся за доктором, но тот ловко захлопнул дверь под носом у преследователя. Карл рванул на себя ручку, и, едва не рыча, вломился в приемную. Она была пуста. Карл подошел к внешней двери, но та была заперта на ключ. Не мог же доктор выскользнуть на лестницу и запереть дверь за одну секунду!
Карл вернулся в кабинет и уселся в кресло. Не важно, что там мог доктор. Нет никакого доктора. Значит, он и полицию не вызовет. Однако, он и ни в чем не помог. Что, по мнению Вайолет, должен был сделать доктор? Может, он должен был помочь ей?
«Какие-то интриги иллюзорных людей, — подумал было Карл. — Нет! Вайолет точно настоящая, и я должен с ней встретиться. Что бы между нами ни произошло…»
Он вышел на улицу, запоздало осознав, что дверь кабинета снова оказалась не заперта. Но подобные мелочи уже не могли смутить его: небо потемнело, и Карл почувствовал… пробуждение? Прояснение? Но одновременно и страх.
Тьма несла не только свободу от иллюзий, но и некую страшную угрозу.
«Я не должен видеть звезд, вот что», — понял Карл.
Ему пришлось смотреть под ноги по дороге к машине, а потом опустить козырек на лобовом стекле. А вот с выбором пути проблем не было: не важно, куда едешь, главное — намерение.
Он собрал и держал в уме все ассоциации, которые вызывали у него Вайолет и Тьма: и скрежет, и прелые листья, и свет карбидного фонаря — его он тоже припомнил.
Карл промчал мимо давешнего магазинчика и направился прочь из города. Чем дальше он ехал, тем гуще становилась темнота. Есть ли сейчас в мире кто-то, кроме него? Или мчит он уже в пустоте, где лишь тени иллюзий скользят по стеклу?
Бам! Бам! Стекло держится — к радости Вайолет и досаде Карла.
Он закрыл глаза, немного покрутил руль в разные стороны и нажал на тормоз. Ему пришлось посидеть еще некоторое время, прежде чем он разглядел в сумерках заброшенную автомастерскую на опушке леса.
Карл вышел, но тут же запрыгнул в машину обратно: Тьма — та, что сверху — не пускала его. Если он увидит ее, то и она увидит его. Порывшись в бардачке, он нашел газету, тщательно расправил ее, и вновь вышел наружу, прикрываясь стопкой бумаги, будто зонтиком. Долго, целое тысячелетие он шел под спасительный навес автомастерской. Незрячие глаза Тьмы шарили по земле. Незрячие, потому что могли бы увидеть лишь одну вещь — его собственный взор. Оно раздавит его, сожрет, а потом случится что-то еще более страшное. Стоит лишь дать слабину.