Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЦК
Шрифт:
Целью Указа Вильсон назвал облегчение критического положения в банковской отрасли, а также предотвращение панического вывоза золота за рубеж.
Не подлежало конфискации золото на территории США, принадлежавшее иностранным государственным банкам и иностранным государствам, а также предназначавшееся для международной торговли. Частные лица могли оставить себе золота не более чем на сто долларов, а также редкие и имеющие коллекционную ценность монеты. Отдельно регламентировались незначительные запасы золота, предназначавшиеся для профессиональной деятельности. История с ограблением собственного населения произошла раньше чем в РИ. И это называется демократическое государство! Взяли и отобрали золотые накопления, ювелирные изделия. Грабеж среди белого дня, и в это государство как ненормальные стремятся попасть со всех стран будто в страну обетованную.
После революции весь мир ругал большевиков, отнявших золотишко у бывших господ, но когда правительство США тупо отобрало его у своих и иностранных граждан, это в порядке вещей — это же страна демократии! Только в 1975 году американцы получат право владеть золотом! И это станет началом инвестиций золота в эту страну, причем никто не задумывается — что еще придет в головы администрации и не повторит ли она трюк с изъятием драгметалла уже в отношении иностранных банков!
Хотя частное владение золотом в Соединенных Штатах было легализовано 15 августа 1974 года, президент по-прежнему имеет возможность конфисковать его. Президент все еще сохраняет право, согласно чрезвычайному закону о банках, «расследовать, регулировать или запрещать… импорт, экспорт, хранение, плавку или клеймение золота» во время чрезвычайного положения в стране.
Мурманск насчитывал менее двух с половиной тысяч жителей и находился в упадке. Промышленность была представлена в основном кустарными артелями, рыбный промысел пришёл в упадок. Городской пейзаж представлял безрадостную картину: две-три улочки одноэтажных домов, угрюмые перенаселённые рабочие бараки, беспорядочное скопление лачуг, брошенные интервентами «чемоданы» — дома из гофрированного железа с полукруглой крышей, приспособленные под жильё железнодорожные вагоны. Город получил название «красная деревня» из-за теплушек красного цвета, приспособленных для жилья. А в центре Мурманска находилась братская могила политкаторжан страшной Иоканьгской тюрьмы, мы всей командой возложили цветы на место захоронения жертв концентрационного лагеря для политических заключённых, созданного интервентами и существовавший с сентября 1919 года по февраль 1920 года..
В городе возводились заводские корпуса, создавалась база индустриального рыболовства. На месте прежнего военного предприятия по рыбообработке и судоремонту строился рыбный порт, введение в строй которого дадут стране два миллиона центнеров рыбы ежегодно.
Я отправился в местное ЧК познакомиться с положением дел, не думал что все окажется в запущенном состоянии. Новые правители Мурманска не хотели ничего плохого. И первые их шаги, и последующие были направлены в том числе на сохранение правопорядка. В Мурманске 1920 года это, в общем-то, удалось. В частности, была побеждена проституция. Одним из первых законодательных шагов советской власти был приказ о регистрации и принудительном медицинском освидетельствовании жриц любви. Постепенно «падших женщин», как говорили в ту пору, выжили из города. Некоторые отправились в места лишения свободы, большинство, глядя на это, уехали промышлять в более теплые края, а оставшиеся перековались.
Скудные запасы продовольствия, оставшиеся от англичан, были взяты под жесткий контроль. Чтобы предотвратить вывоз продуктов, организовали заградотряды. В ноябре того же года вышло постановление об организации в городе яслей и детских площадок. «Предложить издать обязательное постановление о доставке специально установленной нормы молока от каждой коровы для детских столовых», — говорится в другом документе органов власти.
Но, борясь за социальную справедливость и перевоспитывая проституток, новая власть проморгала другую беду — тиф. Тиф принесли в Мурманск пришлые из Центральной России. К лету они оклемались и отправились на разбойный промысел, унеся с собой и своих вшей, которые, собственно, и были причиной вспышки тифа. Люди жили в переполненных бараках, что приводило к быстрому распространению тифа. К тому же почти все эти дома были плохо построены — у одного крыша текла, у другого через стены гулял ветер, у третьего и то, и другое.
И тут началось. В Мурманске жриц любви сменили настоящие бандиты. Ехали они сюда, главным образом, чтобы отсидеться, спрятаться,
Бандиты действовали нахрапом. Убийства были не редкостью, обычно для этого использовали топоры. И если уж шли на мокрое дело, не щадили никого. Поэтому мурманские милиционеры при задержании бандитов не миндальничали. Сначала стреляли, а потом уже разбирались. Другим бедствием для Мурмана было повальное распространение, как теперь принято называть, спиртосодержащей продукции. Внутрь употреблялось все — спирт этиловый, денатурированный, самогон, бражка, настойки и прочее. Рейды по изъятию самогонных аппаратов и разгромы подпольных винокурен были обыденным делом для мурманских милиционеров. Чем больше люди пили, тем больше было драк и поножовщины. Особенно часто в неблагополучных портовых районах Мурманска происходили массовые драки, в которых участвовали по нескольку десятков человек. С переменным успехом шла борьба и с контрабандой, которая расцвела во время нэпа. Финские и норвежские предприниматели свободно торговали прямо на пристанях. Товар сдавался оптом перекупщикам, и обе стороны испарялись еще до появления милиции. Приходилось вести слежку и устраивать облавы по всему краю. Пользовались успехом у населения и так называемые «двойные лавки», где можно было приобрести любую контрабанду, но по огромной цене.
А что же милиция? Куда она смотрела? Тут, как говорится, все решали кадры. Подбор милиционеров в этот период проводился исключительно по классовому, а начальствующего состава — и по партийному принципам. Чины бывшей регулярной полиции могли приниматься, но при условии, что они ранее не работали в политическом сыске и были незаменимыми специалистами. Но если на работу в милицию приходил выходец из рабочих или крестьян с нужным образованием, то «бывшего» увольняли. Милиционерам банально не хватало оружия: один револьвер приходился на двух-трех человек. Поэтому каждый вооружался чем мог. Носили наганы, браунинги, маузеры, смит-вессоны. Боеприпасы тоже добывали сами.
Пришлось наводить порядок в городе, сначала выявив оборотней и поставив их к стенке, затем привлекая простых поморов, рыбаков, удалось навести порядок, выбив из Мурманска уголовников, много приходилось бороться и с преступниками другого типа, которые никого не грабили, ни убивали, но вред приносили не меньший. Это были «расхитители социалистической собственности», которые тайно и изощренно набивали свои карманы, находясь на различных служебных постах.
Александр Моисеевич Меллер, которого я забрал из военного трибунала округа по моему настоянию стал начальником милиции и узнав от меня про питомник служебного собаководства под Москвой, выпросил у меня несколько собак для разведения — Меллер решил создать при управлении Мурманской милиции свой питомник, понимая, насколько служебные собаки облегчат жизнь советских милиционеров.
Пользуясь своей властью, вывел почти все мужское население на строительство жилья и общественных бань. Бараки срочно расселялись, строилось здание скорой помощи с стационаром на пятьсот мест. Из центра по моей просьбе были отправлены три десятка врачей и несколько преподавателей-медиков — в Мурманске решили открыть для начала медицинское училище, затем, года через полтора, после строительства корпусов — медицинский институт.
Сталин постоянно слал телеграммы, торопя меня в Москву и я пообещал ему через неделю выехать в столицу. Посещая поселок Дровяное, где находилась военная часть, занимающаяся строительством, я знакомился со срочниками, разыскивая подходящие кандидатуры для занятия постов в городе, которые освободились после ареста воров и взяточников. Меня сразу же привлекла фамилия Косыгин. Алексею было еще только семнадцать лет, будущий председатель Совета Министров Советского Союза, наверняка после получения лучшего образования сможет создать необходимую стране экономику.