Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЦК

Чинцов Вадим Владимирович

Первая Конная армия, совершая свой легендарный польский поход, подошла к городу Новоград-Волынску. Здесь белополяки сильно укрепились, преградив путь Красной коннице густой сетью проволочных заграждений, окопов и пулеметных гнезд.Товарищ Ворошилов приказал артиллерии пробить своим огнем проходы в проволочных заграждениях.Не раз артиллерии приходилось выполнять такие задачами в мировую империалистическую, и в гражданскую войну. Часа полтора-два напряженного огня, расход 200-250 снарядов — и проход шириной в 6 метров будет готов. Но всего один проход. А сколько надо таких проходов, чтобы пропустить в атаку целую кавалерийскую дивизию? Сколько тысяч снарядов нужно потратить на это? А снаряды в то время Конная армия подвозила за триста-четыреста километров от линии фронта на подводах.

Легко ли было в этих условиях расходовать снаряды тысячами? Но доблестные красные артиллеристы умели по-большевистски решать самые сложные боевые задачи. Вот их решение.Из-за леса полным карьером вылетел дивизион конной артиллерии. 12 пушек стремительно неслись прямо к позициям противника. Подлетев почти вплотную к проволочным заграждениям-, перед самыми окопами белополяков дивизион круто повернул "налево кругом" и в то же мгновение открыл картечью в упор по проволочным заграждениям. При такой стрельбе в упор картечью один снаряд сразу пробивал шестиметровый проход в проволоке, то-есть заменял собой двести-двести пятьдесят снарядов, которые нужно было выпустить для этого с закрытой позиции.

Несмотря на большой прогресс в стрелковом вооружении, кавалерия еще могла с успехом предпринимать атаки с шашкой в руке. И если тактическая ценность кавалерии все же упала, то ее стратегическое значение было очень высоким. Это значение кавалерии, впервые осознанное американцами во время гражданской войны 1861-1865 годов, было понято и принято в качестве доктрины только в русской армии. Во время войны 1914-18 гг. кавалерия применялась весьма ограниченно, что привело к ее недооценке даже поляками, традиционно сильными кавалеристами. Красное командование продолжило традиции стратегического применения кавалерии в русской армии, усилив ее техническими новшествами, например тачанками. В рейдах красной кавалерии просматриваются черты будущих блицкригов, а 1-ю Конармию можно считать прообразом танковых дивизий.

Я в десятый раз объяснял Дзержинскому нежелательность захвата Польши РССР, но этот фанатик уперся как баран, пытаясь доказать свою правоту, надев розовые очки — Успех в войне с Польшей не только поможет отстоять независимость Советской власти на Украине и в Белоруссии, но и установит новый порядок в Европе. Захват Польши лишит Францию и Германию буферной зоны от прямого удара Красной армии. Владимир Ильич считает, что позже можно будет с Польши поддержать рабочее движение в Германии, а во Франции из-за банкротства начнется революция.

— Феликс Эдмундович! Ну вы то знаете, сколько золота передано через прикрытый ныне Коминтерн немецким коммунистам. Их революция закончилась пшиком — причина этого в совершенно другом менталитете нашего народа и всех этих европейцев. Вспомните сколько В России было бунтов крестьян и казаков! Я в Англии и Франции взбунтовавшуюся толпу использовали мелкие лавочники, свергнув своих королей и создавших себе возможность резкого обогащения. И все, дальше как болото — всех все устраивает, западные рабочие вкладывают свои средства в акции, становясь совладельцами предприятий и получают с этого как и хозяева, прибыль. Вот честно ответьте как исконный поляк — поляки будут целовать русских в губы, или же постоянно как при царизме, будут браться за оружие?

Дзержинский нахмурился — он понимал к чему я его веду.

— Нет, поляки не успокоятся и постараются обрести свою независимость! Однако..

— Никакого однако! Не нужно обманывать себя и своих товарищей. Мы захватим Львов, заберем себе восточную Галицию и заставим Пилсудского сдаться. Затем ограбим Польшу, вывезя в качестве контрибуции ее заводы и фабрики, все автомобили и трактора, не оставим ни станка! Всех поляков с захваченной территории, не желающих жить под нашей властью, отправим Пилсудскому. Польша пусть и в урезанном виде будет служить нам буфером, не давая возможности немцам, в случае войны с нами, напасть на РССР без объявления войны — им придется сначала захватить бедных поляков!

Освободившиеся войска бросим на захват Прибалтики, Финляндии и Бессарабии. Эти земли Россия потеряла и она должна их вернуть обратно.

Глава 18

Дзержинский

все таки уступил моему напору и организовал паровоз с двумя вагонами, в которых разместились он, Тухачевский, я и наша охрана. Остановки до Москвы наш литерный делал только для замены паровоза с новой бригадой. В дороге я пытался с комфронта поговорить начистоту, сначала он отнекивался, но куда ему против зубра допросов — я расколол несостоявшегося заговорщика, уличив того, как и остальных предоставлением перечня всех встреч заговорщиков в Москве и в Питере. Правда Тухачевский отрицал, что Троцкий получил его согласие — он опасался проиграть, не был уверен в поддержке армии. Вернуться к вопросу о участии в перевороте он думал после взятия Варшавы — став народным героем, которому Советская власть окажется сильно должна.

От Гродно до столицы добрались меньше, чем за сутки, сразу поспешив на заседание ВЦИК.

Незаметно на вокзале ко мне подошел Кошко, передав портфель и успев шепнуть — Интересные сведения удалось купить у моих немецких коллег о нашем фигуранте! — кивком указал на шедшего немного впереди Тухачевского — Это бомба!

Докладчиком был Тухачевский, полностью обрисовавший положение нашей и польской армий. Я же знакомился с содержимым портфеля.

Троцкий по окончании доклада взял слово — Товарищ Сорокин превысил свои полномочия, без согласования с правительством и ВЦИК остановил подготовленное наступление, сорвав этим освобождение рабочего класса Польши и установление в еще одной стране справедливой рабоче-крестьянской власти! Я требую поставить вопрос о самоуправстве товарища Сорокина, который зазнался и вообразил себе, что может не советоваться с товарищами по партии и влезать в работу наркоматов как ему вздумается! Необходимо поставить вопрос ребром и на Политбюро ЦК — таким анархистам не место не только в Партийном контроле, но и в партии!

Дзержинский вступился за меня — Лев Давыдович, если бы не так называемое самоуправство товарища Сорокина, наше наступление оказалось бы пшиком — организованная товарищем Сорокиным и проведенная его бойцами разведка выявила подготовку поляков операции против наступающих красноармейских частей с растянутыми тылами и их полное уничтожение. Разведкой штаб Западного, да и Юго-Западного фронтов пренебрегал, пытаясь на авось взять хорошо укрепленную Варшаву. Похоже, штабы обоих фронтов после удачной контратаки и выхода к польской границе заразились шапкозакидательством, без тяжелого вооружения и припасов хотели взять хорошо укрепленные позиции одной конницей, посылая ее на пушки и пулеметы, которых у противника огромное количество, особенно много ручных пулеметов, которых в нашей армии практически нет. Насчет революции в Польше — товарищ Сорокин прав, не пойдут польские рабочие против своих панов.

Рабочий класс, численность которого составляет всего около девяти процентов трудоспособного населения, имеет низкий профессиональный и культурный уровень. Польские рабочие страдают не только от прямой эксплуатации, но и от безработицы, которая не опускается ниже двадцати процентов. Но вдумайтесь — рабочих всего девять процентов! Даже если они и захотят что-то изменить в политике Польши, это просто не выйдет из-за их малочисленности. К тому же новая власть объявила о проведении реформ и модернизации в большинстве случаев отсталой польской промышленности.

Польша является аграрной страной, более шестидесяти процентов населения занято в сельском хозяйстве. Крупным земельным собственником остается католическая церковь, в деревне насчитывается более миллиона безземельных крестьян. По продуктивности сельского хозяйства, не смотря на достаточно благоприятные климатические и почвенные условия, Польша находится на одном из последних мест в Европе. Поэтому аграрный вопрос в Польше имеет не столько политическое, сколько экономическое значение. От ликвидации помещичьего землевладения, а это около двадцать пять процентов всех пахотных земель, зависит становление товарных отношений в деревне, быстрое развитие экономики в целом. Пока же власть эти реформы только разрабатывает, вряд ли она создаст что-то действительно передовое и необходимое.