Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЦК
Шрифт:
Накормленных и пропаренных в нашей баньке пленных я на санях под конвоем конных казачков доставил к Дзержинскому, с интересом разглядывающего нервничающего Юденича. Финского полковника сразу отправили на допрос, сам разведчик Дзержинского не заинтересовал.
Ну что, генерал! — Председатель ВЧК подошел к стоящему Юденичу и сверху вниз презрительно смотрел на пленного — Николай Николаевич, по отзывам бывших генералов, перешедших на нашу сторону, вы один из самых видных генералов Российской империи во время Первой мировой войны, «мастер импровизации». После выигрыша крупного сражения под Эрзурумом и овладения городом Трапезунд вы были награждены орденом Святого Георгия 2-й степени, после вас этот орден такой степени в
Генерал расправил плечи и подтянулся, подняв свой подбородок, он наконец посмотрел собеседнику в глаза.
Дзержинский удовлетворенно кивнул и опять вернулся на свое место за столом — Генерал, есть ли желание послужить вашей Родине, наше молодое государство намерено вернуть России все потерянные в семнадцатом-восемнадцатом годах территории, недобитые остатки белых на Юге прислали нам предложение провести переговоры, которые с их стороны возглавит вернувшийся в Крым Врангель. Ошметки ВСЮР хотят избежать эмиграции и остаться в РССР. Кстати, переход на нашу сторону большинства уральских казаков и продолжающееся дезертирство солдат приведут к скорому краху и самозванному правительству Колчака.
Юденич при этих словах озадаченно почесал свою лысину и кивнул — господин Дзержинский, я готов послужить своей великой стране, подарок немцам, сделанный правительством господина Ульянова, возмутил меня до глубины души, правда господин Сорокин просветил меня, что отдача территории немцам было вынужденной мерой и Советы со временем вернут потерянное. Я готов принести присягу новой власти, а за свои слова я всегда отвечаю.
Дзержинский взглянул на меня, стоявшего у окна и контролирующего своего пленника — Николай Николаевич, по моим сведениям, так называемое правительство адмирала Колчака выделило вам десять миллионов франков, можно хоть часть этих денег переправить сюда, в Москву — у Советской власти почти нет валюты, эти деньги могли бы хотя бы частично помочь борьбе с голодом. Наше правительство решило отказаться от продаж на запад драгоценностей и золота.
Юденич подумал и ответил — Мне нужно связаться с генералом Кондзеровским, думаю Пётр Константинович тоже захочет вернуться и он имеет доступ к счетам. Если я пошлю весточку генералам Глазенапу и Владимирову, находящимся в Эстонии, то они также вернутся назад.
— Мы еще с вами побеседуем, товарищ Юденич! — Дзержинский подал мне знак и я вызвал конвойного. Дождавшись, пока Юденича уведут, мой босс подошел ко мне, открыл форточку и закурил — Вы меня снова удивили, Андрей Юрьевич! Вам наверное черт ворожит — у черта на куличиках в лесах под Выборгом нарваться на генштаб финнов и полностью его уничтожить!
— Повезло конечно. Сам в шоке. Не дай Бог еще прозовут уничтожитель штабов!
Дзержинский улыбнулся и подошел к своему столу, затушив в пепельнице окурок — Сегодня ваше награждение, едем в Кремль, товарищ Сорокин! Ваше представление на награждение всех участников операции в Финляндии я подписал, ваши бойцы тоже не останутся обделенными. На выходе из здания Лубянки нам встретился часовой с георгиевским крестом на груди — Пока вы охотились в Финляндии, Совнарком разрешил ношение царских боевых наград — Дзержинский несмотря на морозец надел фуражку и застегнул шинель. Нам пришлось немного подождать — авто никак не хотел заводиться.
Я и мой босс вошли в Кремлевский дворец. Как я уже узнал, Луначарский все-таки добился выселения из Большого Кремлёвского дворца семей всех членов правительства, исключение сделали для Ленина и его родных, однако весной намечался переезд семьи вождя в деревню Горки. Ленин выбрал в качестве места жительства старую усадьбу расположенную на возвышенности (фактически на горке). До второй половины восемнадцатого века усадьба называлась "Вышние Горки", принадлежала небогатому дворянскому роду Спасителевых, которые также владели деревней "Нижние Горки". В 1909
Зинаида Григорьевна решила превратить небольшую усадьбу в крупнокапиталистическую ферму. Дом с двумя флигелями в неоклассическом стиле пережил реорганизацию усадьбы. В 1914 г главный усадебный дом украсили колоннами и барельефами, пристроили веранду. К флигелям пристроили полуротонды и портики с колоннами. По заказу Зинаиды Григорьевны возвели здания хозяйственного двора, водонапорную башню, конюшни и две беседки-ротонды.
Здание, в котором Ленин решил обустроить свою квартиру, расположено относительно далеко от главного усадебного дома. Оно одноэтажное, украшено колоннами. В 1918 г усадьбу с фермой национализировали, в зданиях разместили санаторий. Владимир Ильич Ленин впервые посетил "Большие Горки" в сентябре 1918 г. Он отдыхал в санатории, восстанавливался после ранения.
Семьи же всех кремлевских небожителей переселили в бывшую усадьбу Суханово, в которой осенью провели капитальный ремонт. Усадьба Суханово расположена рядом с деревней Суханово к юго-западу от города Видное Московской области, на высоком берегу речки Гвоздянки. К усадьбе прилегает ландшафтный парк с искусственными прудами. Неподалёку расположена Свято-Екатерининская пустынь. В 1918 году после революции по указу Святейшего Синода монахи мужского Свято-Екатерининского монастыря были переведены в разные монастыри Московской губернии. Екатерининская пустынь была определена для размещения 164 сестёр Красностокского женского монастыря, эвакуированного из Польши. Пустынь реорганизовали в трудовую артель, однако вскоре закрыли, а настоятельницу арестовали. Однако сейчас освобожденная настоятельница добилась повторного разрешения на открытие артели и теперь сестры на старом оборудовании шьют женскую одежду и постельное белье. Надеюсь, что здесь не возникнет секретная тюрьма для жертв репрессий 1937 года, как в реальной истории.
Награждение проводили в Георгиевском зале Кремля. Помимо меня и моих пластунов вместе с двумя сибиряками, ошалело рассматривающих дворец с открытым ртом, награждения ожидали Фрунзе, Буденный с двумя Георгиями на груди, Ворошилов, Миронов, Гая Гай, Федько, Тухачевский с орденами Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Святой Анны 2-й степени с мечами, Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом, Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Чапаев с Георгиевской медалью и солдатскими Георгиевскими крестами трёх степеней, удивленно поглядывающих на моих диверсантов, толпившихся около меня как цыплята возле курицы.
В моей реальной истории Чапаевской дивизии выпало сыграть роль палача Уральского казачества. Фурманов свидетельствовал: "Едва вступив на казачью землю, Чапаев "уловил, что с казаками бороться нужно иначе, чем с насильно мобилизованными колчаковскими мужичками... Главное здесь — не захватывать территорию, главное — уничтожать живую силу". И это стало обычной практикой. По всей земле казачьей не осталось ни кола, ни двора — ничего... Как будто и не жил здесь человек." Такой масштаб террора не имел аналогов в практике расказачивания в других регионах. Оренбургское и Уральское войско было поставлено перед альтернативой — поголовное уничтожение с женами и детьми или исход "всем миром". Казаки выбрали второе. И начался, пожалуй, самый беспрецедентный эпизод гражданской войны, перед которым меркнут даже "ледовый переход" каппелевцев и знаменитая врангелевская эвакуация из Крыма. Уральские и оренбургские казаки уходили на юг, через пески Средней Азии, всем народом. С наседающей на пятки смертью уральцы прошли вдоль всего казахского и туркменского берега Каспия до Ирана, через Иран — к водам Персидского залива, где их подобрали английские военные корабли и перевезли в Австралию. Теперь же этой драмы не случилось