Вчерашний шпион
Шрифт:
— И еще что-нибудь в придачу, — добавил я. Мы оба посмотрели на мощные рессоры грузовиков. Коренные листы рессор слегка изогнулись, в то время как нижние, дополнительные, оставались висеть в воздухе, без нагрузки.
— Вот оно! — в величайшем возбуждении воскликнул Шлегель. — Ты попал в точку.
— Вес!
— Совершенно верно. Эти грузовики почти совсем не загружены. Ты только посмотри! Мы должны были обратить внимание на то, как они идут по шоссе, на их «посадку» на дороге.
— Но это могли заметить и таможенники. Вообще-то они могли даже
— Ну почему? Почему? Почему? — снова взорвался эмоциями Шлегель. И стукнул кулаком по огромной резиновой покрышке.
— Чтобы мы могли поговорить о подвесках пятидесятитонных грузовиков с дизельным двигателем на берегах нижнего Рейна в то время, как Шемпион где-то в другом месте зарабатывает продвижение по службе от полковника до генерала бог-знает-чего.
Шлегель, тихо ругаясь про себя и ворча, вылез из-под грузовика и махнул рукой полицейским.
— Ничего больше не надо, — крикнул он им. — Пусть едут.
— Они говорят, что собираются проследовать по автобану до самого Мюнхена, — сказал подошедший полицейский.
— Документы в порядке?
— Они говорят, что должны получить новые документы и маршрутные листы в Бонне.
— Пусть едут, — повторил Шлегель. — Хоть до Владивостока, мне все равно. — Он улыбнулся. — На этом все, ребята, отправляйтесь пить кофе.
На лицах полицейских, когда они посмотрели на Шлегеля, было написано то же выражение непроницаемого превосходства, с каким они обычно глядят на водителя, подняв глаза от его водительских прав.
Шлегель повернулся ко мне.
— Мюнхен, — фыркнул он с отвращением. — А после этого Бриндизи или Лиссабон — веселенький хоровод он устроил для нас.
— Не все здесь так просто, — заметил я.
— То есть?
— Не знаю… но не может быть, чтобы он отправил пять порожних грузовиков из порта Марселя в Бонн просто для того, чтобы приковать к ним наше внимание.
— Почему нет? — нетерпеливо спросил Шлегель. — Он это сделал! И пока мы за ними гонялись, он оказался там, где ему нужно.
— Вы не знаете Шемпиона, — возразил я. — Для него это слишком просто. В этой комбинации нет простора для воображения и присущей ему изобретательности.
Замусоренные обрывками старой оберточной бумаги и пакетов, пропахшие бензином, соляркой и теплым жиром, все эти кафешки на автострадах — самые безликие и какие-то заброшенные места в Европе. Бесконечная вереница незнакомых друг другу, сменяя один другого, быстро поглощают пищу и спешат дальше. У персонала безжизненный, наводящий уныние взгляд, они не могут вырваться из потока движения, который кружится и несется, как водоворот, приносит с собой дым и копоть, никогда не затихающий шум и колебание пола под ногами.
— И отвратительный кофе, — высказался Шлегель.
— Вы знаете, сколько стоит простой вертолета, который вас ожидает, пока вы изволите размачивать в кофе этот пончик?
— В твоем обществе прямо-таки расцветаешь, до того легко и приятно общаться, — заметил он. — Я тебе когда-нибудь говорил об этом? — Он расстегнул рубашку и почесался.
— Не припомню такого за последнее время, — признал я.
— Угости меня своим «горлодером» — прочистить мозги, если есть.
Я протянул ему одну из своих французских сигарет.
— Почему? — задал он в сотый раз один и тот же вопрос. Чиркнул спичкой и прикурил.
— Есть только одно объяснение, — сказал я.
Он затянулся, помахал в воздухе рукой, чтобы загасить спичку.
— Ну, выдай!
— Он все-таки забрал какой-то груз с парохода.
— И выгрузил его ночью, — закончил за меня Шлегель. — Но они всю ночь мчались на хорошей средней скорости…
— В данном случае все можно перетолковать двояко, — задумчиво сказал я.
— Давай возвращаться обратно в Ниццу, — решил Шлегель. Он снова почесался, но на этот раз в этом действии наличествовал элемент самобичевания.
Глава 27
Когда Шемпион уже порвал с нашим департаментом, мы обустроили маленькую контору в Ницце. Скромный, ничем не примечательный подъезд украшала табличка с фирменными эмблемами известной британской туристической компании, и трое из наших штатных сотрудников посвящали все свое служебное время организации путешествий и экскурсий.
Шлегель занимал кабинет на верхнем этаже. Когда я вошел, он стоял возле окна, глядя на расположенный на противоположной стороне площади железнодорожный вокзал Ниццы. Когда Симье в северной части Ниццы считался фешенебельной частью города, этот квартал тоже был щеголем и франтом. Но сейчас он выглядел грязным и захудалым. Туристы прибывали в город в основном воздушным путем, и все они жаждали поселиться рядом с морем. Я пересек комнату и подошел к окну.
Вокзал почти не изменился с того дня, когда я ожидал прибытия Шемпиона и видел, как его арестовали. Пол, покрытый кафелем, был немного больше выщерблен, и на «Альпах», красовавшихся на стене, появилась еще пара слоев пыли и копоти. Но что вообще остается неизменным! Уж во всяком случае обо мне этого никак не скажешь.
Шлегель всегда, в любых условиях мог раздобыть себе чистую рубашку, но сейчас костюм его был измят и висел мешком, а на коленке расплылось масляное пятно, которое он посадил, ползая под колесами грузовика. Глаза покраснели, и он их все время тер ладонью.
— Французам нужно снести здесь все в округе. Автовокзал и железнодорожный вокзал превратить в единый комплекс, а над ним возвести двадцать этажей для офисов и контор.
— Вы меня для этого пригласили снизу? — вежливо поинтересовался я.
— Что ты там внизу делаешь?
— Пытаюсь хоть немного вздремнуть. Я глаз не сомкнул с тех пор, как проснулся в воскресенье утром.
— Тебе надо научиться спать урывками, по-кошачьи. Нет, я имею в виду, над чем ты там внизу работаешь?
— Я попросил принести кое-какие карты. Жду, когда они прибудут, — сухо доложил я ему.