Вдали от солнца
Шрифт:
– Почему сверху?
– Из вежливости поинтересовался Ладвиг, принимаясь за пиво.
– Все помещения для начальства находятся под самой крышей. Вход туда только через комнату отдыха охранников. У тебя какой номер камеры?
– Тридцать восемь.
– Далековато.
– Разочарованно вздохнул собеседник.
– По моим прикидкам, из восемнадцатой камеры лучше всего должно быть слышно. Жаль, что там Айдж живёт. Глуховат он...У тебя со слухом как? Нормально?
– Наверное, - усмехнулся сержант.
– Когда нёс службу в Энгельбруке, бывало, за полсотни шагов слышал, как часовые на посту тихонько посапывают.
– Тогда навостри уши, новичок. Если что услышишь - скажи мне. Я в долгу не останусь, найду,
– И какая тебе в этом польза, Исмо?
– Спросил его сосед слева.
– Даже если шлюхи действительно там, то, как ты решил до них добраться?
– Когда я твёрдо буду уверен в том, что они там, - серьёзным тоном ответил Исмо, - то найду способ, не сомневайся.
– Закончить приём пищи!
– Скомандовал повар.
– Посуду на столах не оставлять! Пошевеливайся, Роалд! Надо было молча челюстями работать, а не трепаться попусту.
Вместе со всеми Ладвиг встал из-за стола и направился к выходу. Решётчатая дверь в коридоре была открыта, и возле неё уже собрались постояльцы из второй смены. Первые из них закончили мыть руки и норовили пройти в обеденный зал, но на их пути стояли надзиратели, ожидавшие, пока опустеет помещение.
– Арне?
– Удивлённо воскликнул сержант, увидевший среди толпившихся людей знакомое лицо.
– О! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!
– Засмеялся бывший обитатель подземных коммуникаций Энгельбрука.
– И давно вы, господин сержант, гостите в Озёрном замке?
– Формально, первый день.
– Ответил Ладвиг, решив не рассказывать про историю с ранением.
– Проходи до своей камеры.
– Сказал стоявший позади него надзиратель.
– Не создавай помеху остальным.
– Не ругайся, мы с приятелем давно не виделись.
– Арне покинул очередь в обеденный зал и отошёл вместе с Ладвигом в сторону.
– Я как из подземелий выбрался, сразу же пустился в загул. Оторвался по полной! Приятно вспомнить. Выпивка, девки, выпивка с девками и без девок. В кости играл столько, что на ладони отпечаток от кружки в мозоль превратился. Не помню, сколько дней проторчал в квартале красных фонарей, не выходя на улицу. И тут, на мою беду, случилась облава. Кого там стражники искали - не знаю, но нашли меня, и с опознанием больших проблем у них не возникло. Один день продержали в Энгельбруке, а потом сюда доставили. Я уже больше декады в Озёрном замке. Недавно сюда привезли ещё четверых, из тех, с кем мы вместе шалили в городе. Остальные пока на свободе. Тебя-то за что взяли? Не оправдал надежд Магистрата?
– С заданием не справился.
– Неохотно признался сержант.
– Сопровождал в Остгренц одного человека. Погиб он по собственной глупости, а меня признали виновным в том, что я его плохо охранял.
– Всего-то?
– Снова засмеялся Арне.
– Я в своё время немало насолил городской страже. Когда поймали, думал, что сошлют на рудники до конца моих дней. Оказался здесь и понял, что эта тюрьма не страшнее богадельни для старушек при женском монастыре. А тебе не обидно за какой-то пустяк свободой расплачиваться? Как сам считаешь?
– Человек тот важной птицей оказался. Мне сказали, что его смерть могла обострить отношения с Восточным герцогством.
– Тогда понятно. В подобных ситуациях обязательно найдут, на кого свалить всю вину. Это мне хорошо известно. Вахмистра Виланда тоже арестовали?
– Скорее всего, нет. Наши дороги разошлись. Во время последней нашей встречи он даже пытался втолковать мне, что это задание до добра не доведёт. Я не послушал опытного человека...
– И в результате оказался в камере, - закончил фразу Арне.
– Больше никого из знакомых здесь не встречал?
– Нет ещё.
– Ты удивишься, когда узнаешь, кто в Озёрном замке заведует складом с различным тряпьём.
– Каким тряпьём?
– Не понял Ладвиг.
– Простыни всякие, наволочки на подушки, - стал перечислять Арне, - ещё чего-то. Помнишь хромоногого Тилло? Этот хорёк каким-то образом пролез в кладовщики и теперь живёт здесь на всём готовом, напоминая ушедшего на покой цехового мастера. Высокие у него, должно быть покровители.
– Он не из постояльцев?
– Нет! Весь из себя такой важный, будто секретарь суда. Меня как увидел, сразу такое лицо скорчил, как будто мимо него золотарь с полным ведром дерьма прошёл. Хотел бы я понаблюдать за выражением крысиной мордочки Тилло в тот момент, когда он встретит тебя! Бьюсь об заклад, что хромоногий очень обрадуется!
Загалдели ринувшиеся в обеденный зал постояльцы. Арне на прощанье подмигнул Ладвигу и сказал:
– Не унывай, сержант! Ещё увидимся!
В камере Ладвиг обнаружил аккуратный свёрток с постельным бельём, подушку и одеяло. Все вещи были чистыми и, словно в хорошей гостинице, источали лёгкий цветочный аромат.
– Пахнут, будто постель девичья, - раздался голос неслышно подошедшего надзирателя. Он стоял в дверях и, ухмыляясь, наблюдал за сержантом.
– Дверь я пока открытой оставляю для проветривания, но чтобы никаких хождений по коридору. Нужду справлять можешь прямо в камере. В углу пробита дыра до канализационного стока. Неширокая, но если прицелиться, то легко попадёшь с первого раза.
Довольный собственной шуткой надзиратель захохотал и, звеня ключами, двинулся дальше по коридору. Всё это время Ладвиг снова и снова прокручивал в памяти разговор с пожилым егерем. Он хорошо помнил день, когда прибыл в Озёрный замок в сопровождении агентов Тайной Стражи герцога Кэссиана. И это было первое расхождение с рассказом егеря, утверждавшего, что нового постояльца привезла городская стража Энгельбрука. Второе расхождение касалось рапиры сержанта, которой он до того дня ни разу толком не сумел воспользоваться. Эпизод с попыткой захвата Виланда нельзя было отнести к разряду успешных действий. Агенты не стали отбирать рапиру у Ладвига, оружие было при нём в момент прибытия, и никаких других версий здесь быть не могло. И совсем уж нелепым выглядело заявление пожилого егеря, что в тот день он не заметил никакого гнедого жеребца. Всё это выглядело в высшей степени странно, и у сержанта возникло единственное объяснение происходящему: кто-то воспользовался его беспомощным положением после полученных ран и присвоил себе коня вместе с рапирой. Ладвиг вспомнил, что следуя вместе с конвоиром в замок, проходил мимо конюшни, где содержались лошади. Видимо, жеребца там не было, потому что он обязательно почуял бы хозяина и дал бы о себе знать.
"Мне бы только узнать, что с ним всё в порядке... Надеюсь, Фитц попал в хорошие руки, и нынешний хозяин способен оценить его по достоинству".
От невесёлых мыслей Ладвига оторвало лёгкое постукивание, доносившееся со стороны коридора. Постукивание постепенно приближалось, и в тот момент, когда сержант догадался о его происхождении, перед открытой дверью камеры мелькнул хромавший на левую ногу человек с костылём в руке. Могло показаться, что человек просто шёл по своим делам, но Ладвиг заметил пару брошенных им взглядов. Один внутрь камеры, другой на выбитый над дверями номер. Помня о том, что они с Тилло расстались отнюдь не друзьями, сержант не стал его окликать. Общение с этим неприятным субъектом в ближайшие планы не входило. Планов, как таковых, было немного, а если быть точным, то в списке фигурировал только один пункт: узнать о судьбе Фитца. Кроме этого существовало несколько недостаточно чётко оформившихся вопросов, самый первый из которых гласил: чем мне предстоит здесь заниматься? Туманные разговоры о новом роде войск Ладвиг пока не принимал всерьёз. Всё это могло оказаться отвлекающим манёвром, призванным успокоить попавших в Озёрный замок людей.